Полет шершня
Шрифт:
Наконец вдали показались приземистые очертания церкви и пасторского дома. При мысли о том, что тут жил Арне, у нее опять навернулись слезы. Людей поблизости не было. Подойдя ближе, на маленьком кладбище она заметила свежий холмик.
С разрывающимся сердцем пройдя через церковный двор, Хермия остановилась у могилы своего жениха. Сняла темные очки. Цветы лежали холмом. Люди всегда несут на похороны много цветов, особенно когда умирает кто-то молодой. Эта мысль ее почему-то добила. Она зарыдала, упала на колени, вцепилась
«Я усомнилась в тебе, – винилась она, – а ты оказался самым смелым из нас…»
Но вот слезы кончились и она тяжело поднялась на ноги. Промокнула лицо рукавом. У нее дел невпроворот. Повернулась, чтобы уйти, и заметила высокую худую фигуру отца Арне. Он стоял в нескольких шагах, смотрел на нее. Подошел неслышно и ждал, когда Хермия выплачется.
– Хермия, – произнес он. – Благослови тебя Бог.
– Спасибо, пастор. – Хотелось обнять его, но она не решилась, просто пожала руку.
– Ты опоздала на похороны.
– Я нарочно. Нельзя, чтобы меня видели.
– Тогда пойдем в дом.
Хермия пошла за ним по жесткой траве. Фру Олафсен была в кухне, в кои-то веки не у раковины, сидела за кухонным столом в черном платье и шляпке. Видимо, соседки прибрались после поминок, вымыли всю посуду. Завидев Хермию, мать Арне разрыдалась.
Они обнялись, но Хермия сделала это вполсердца. Того, кто ей нужен, в комнате не было. Как только представилась возможность, она сказала:
– Я надеялась застать здесь Харальда.
– Его тут нет, – вздохнула фру Олафсен.
Хермию охватило ужасное предчувствие, что все это долгое и опасное путешествие предпринято зря.
– Разве он не приехал на похороны?
Мать покачала головой. Стараясь справиться с нетерпением, Хермия поинтересовалась:
– Так где же он?
– Присядь-ка, – подал голос пастор.
Хермия призвала на помощь выдержку. Пастор привык, чтобы ему подчинялись. Если прекословить, ничего не добьешься.
– Выпьешь чашку чаю? – предложила фру Олафсен. – Правда, не настоящий, конечно…
– Да, с удовольствием.
– А бутерброд съешь? Тут еще много осталось.
– Нет, спасибо. – Хермия, у которой весь день крошки во рту не было, даже думать о еде не могла. – Но где же Харальд?
– Мы не знаем, – ответил пастор.
– Как такое возможно?
Пастор, небывалое дело, смутился.
– Мы с Харальдом обменялись резкими словами, я в упрямстве не уступил ему. С тех пор Господь послал мне напоминание о том, как драгоценно время, которое человек проводит с сыновьями. – По щеке его скатилась слеза. – Харальд покинул дом в гневе, отказался сообщить, куда направляется. Через пять дней вернулся, всего на несколько часов, и мы в некотором роде примирились. В тот раз он сказал матери, что погостит у одноклассника, но когда мы туда позвонили, его там не оказалось.
– Думаете,
– Нет, – покачал головой пастор. – То есть, конечно, это не исключено, но прячется он не поэтому.
– Что вы имеете в виду?
– Сын соседа, Акселя Флемминга, служит в полиции в Копенгагене.
– Помню, – кивнула Хермия. – Петер Флемминг.
– Ему хватило совести явиться на похороны! – с несвойственной ей горечью вставила фру Олафсен.
– Петер утверждает, что Арне шпионил на Англию, а Харальд продолжает то, что он не доделал.
– Вот как?
– Ты, похоже, не удивлена.
– Не буду лукавить, – призналась Хермия, – Петер прав. Я попросила Арне сфотографировать военную базу, которая расположена тут, на острове. Пленка сейчас у Харальда.
– Как ты могла! – воскликнула фру Олафсен. – Из-за этого мы потеряли сына, а ты – жениха!
– Простите меня! – прошептала Хермия.
– Идет война, Лисбет, – одернул жену пастор. – Много молодежи погибло, сопротивляясь нацистам. Разве это вина Хермии?
– Мне непременно нужно забрать пленку у Харальда, – вздохнула Хермия. – Мне надо его найти. Неужели вы мне не поможете?
– Я не могу потерять второго сына! Я этого не вынесу! – простонала мать.
Пастор взял ее за руку.
– Арне боролся с нацистами. Если Хермия и Харальд смогут закончить то, что он начал, тогда наш сын погиб не напрасно. Мы должны помочь.
– Я понимаю, – покивала фру Олафсен, – я понимаю. Просто мне страшно…
– Так куда, Харальд сказал, он поехал? – спросила Хермия.
– В Кирстенслот, – ответила фру Олафсен. – Это замок под Копенгагеном. Там живут Даквитцы. Их сын, Йозеф, учился в одном классе с Харальдом.
– Но они сказали, что его там нет.
– Да, но он где-то неподалеку. Я разговаривала с сестрой Йозефа, Карен, они близняшки. Между ними, Карен и Харальдом, что-то есть, какое-то чувство.
– С чего ты взяла? – поразился пастор.
– С того, как звучит ее голос, когда она о нем говорит.
– Мне ты об этом ничего не сказала!
– Ты бы не поверил.
– Пожалуй, ты права, – покаянно улыбнулся пастор.
– Значит, вы думаете, Харальд где-то в окрестностях Кирстенслота и Карен знает, где он? – спросила Хермия.
– Да.
– В таком случае мне нужно туда.
Пастор достал часы из кармашка жилета.
– Последний поезд уже ушел. Останься на ночь, а утром я доставлю тебя к первому парому.
– Как это возможно, что вы так добры? Ведь из-за меня погиб ваш сын! – тихо, почти что шепотом выговорила Хермия.
– Бог дал, Бог и взял, – отозвался пастор. – Благословенно будь имя Господа.
Глава 26
«Шершень» был готов к полету.