Полет сокола (В поисках древних кладов) (Другой перевод)
Шрифт:
— Почему не остановились по сигналу?
— Потому что, сэр, я не признаю за вами права останавливать суда Соединенных Штатов Америки в открытом море.
Оба капитана понимали, насколько сложные и противоречивые проблемы подразумевал такой ответ, однако британец раздумывал лишь мгновение.
— Признаете ли вы, сэр, мое право удостовериться в государственной принадлежности и порте приписки вашего судна?
— Поднимайтесь на борт, капитан, и удостоверьтесь — но прежде зачехлите орудия. Только сами, а не кто-нибудь из младших офицеров.
Мунго Сент-Джон не мог упустить случая вдоволь поиздеваться над англичанами, все еще злясь на прихоть погоды, позволившую чужакам догнать его.
С «Черной шутки», демонстрируя безукоризненную выучку, спустили на волны шлюпку, которая быстро подошла к «Гурону». Капитан вскарабкался по штормтрапу, а гребцы отвели суденышко от борта и застыли в ожидании.
Британский офицер оказался столь гибким и ловким, что Мунго Сент-Джон сразу понял свою ошибку — молодому человеку явно не исполнилось и тридцати. Поскольку корабль готовился к бою, он не надел мундир, а облачился в белую льняную рубаху, брюки и мягкие сапоги. За поясом торчали два пистолета, в ножнах у бедра висела абордажная сабля.
— Кодрингтон, капитан вспомогательного крейсера ее величества «Черная шутка», — чопорно представился визитер.
Его темные волосы, выбеленные морской солью и солнцем, были стянуты на затылке в короткую косичку кожаным шнурком. На фоне золотисто-медового загара ярко выделялись серо-голубые глаза.
— Сент-Джон, владелец и капитан судна.
Ни тот ни другой не сделали ни малейшей попытки обменяться рукопожатием, ощетинившись подобно двум волкам, наткнувшимся друг на друга в лесу.
— Надеюсь, — продолжал Мунго, — вы не намерены задерживать меня дольше, чем необходимо. Не сомневайтесь, мое правительство будет поставлено в известность о данном инциденте.
— Разрешите ознакомиться с вашими бумагами, капитан?
Молодой офицер, не обратив внимания на угрозу, проследовал за Сент-Джоном на ют. Кодрингтон смутился, завидев Робин и ее брата, которые стояли у борта, отвесил им легкий поклон и поспешно углубился в изучение пакета с документами, приготовленного на штурманском столике. Просмотрев стопку бумаг, он вдруг резко выпрямился.
— Черт возьми — Мунго Сент-Джон! Ваша слава обгоняет вас, сэр! — Лицо англичанина исказилось от волнения, в голосе звучали горькие нотки. — Благородная у вас репутация, нечего сказать! Первый, кому удалось за год переправить через океан больше трех тысяч душ — неудивительно, что у вас такой великолепный корабль.
— Не слишком ли много вы на себя берете, сэр? — предостерег его Сент-Джон с ленивой усмешкой. — Мне хорошо известно, на что способны чиновники вашей службы ради лишней гинеи призовых денег…
— Где вы собираетесь взять на борт следующий груз людского горя, капитан Сент-Джон? — грубо прервал его англичанин с побелевшим от гнева лицом. — На таком прекрасном судне поместится тысячи две.
— Если вы закончили дознание… — С лица Мунго не сходила улыбка, но офицер продолжал:
— Нашими стараниями здесь, на западном берегу, вам стало жарковато даже под этим раскрашенным лоскутком шелка. — Он кивнул в сторону флага на грот-рее. — Собираетесь трудиться на восточном побережье? Говорят, хорошего раба можно купить за два доллара, а за десятишиллинговое ружье — двух…
— Я вынужден попросить вас покинуть мой корабль.
Сент-Джон забрал у офицера документы. Англичанин брезгливо вытер руку о брюки.
— Я бы отдал жалованье за пять лет, чтобы заглянуть в ваш трюм, — мрачно проговорил он, впиваясь в Сент-Джона яростными светлыми глазами.
— Капитан Кодрингтон! — Зуга Баллантайн шагнул вперед. — Я британский подданный и офицер армии ее величества. Смею заверить вас, на борту этого судна нет рабов.
Говорил он сухо и отрывисто.
— Англичанину должно быть стыдно путешествовать в такой компании. — Кодрингтон взглянул поверх собеседника. — К вам это также относится, мадам.
— Вы забываетесь, сэр, — нахмурился Зуга. — Мои заверения остаются в силе.
Офицер снова бросил взгляд на Робин Баллантайн. Вид у нее был непритворно несчастный. Брошенное обвинение потрясло девушку до глубины души. Она, полномочный посланник Общества борьбы с работорговлей, дочь знаменитого Фуллера Баллантайна, поборника свободы и врага работорговцев, путешествует на невольничьем судне вместе с самым отъявленным охотником за головами!
Робин побледнела, широко распахнутые зеленые глаза наполнились слезами.
— Капитан Кодрингтон, — произнесла она низким хрипловатым голосом, — мой брат прав. Я заверяю вас, что на борту нет никаких рабов.
Лицо британского офицера смягчилось. Девушку нельзя было назвать красавицей, однако ее свежесть и искренность невольно трогали сердце.
— Я приму ваши заверения, мадам, — поклонился он. — И в самом деле, только сумасшедший повез бы негров в Африку… однако, — тон его снова стал жестким, — если бы я спустился в трюм, то нашел бы там достаточно, чтобы отправить судно в Столовую бухту под конвоем и без всяких затруднений вынести обвинительный приговор на следующей сессии Смешанной комиссии.
Кодрингтон резко повернулся к Сент-Джону.
— О да, сейчас невольничьи палубы, разумеется, убраны, чтобы дать место торговым грузам, но доски наверняка на борту, и вы меньше чем за день установите их на место! — почти прорычал он. — Могу поклясться, что под теми люками, — он показал на верхнюю палубу, не отрывая взгляда от лица Мунго, — спрятаны решетки, а на нижних палубах вбиты скобы для цепей и кандалов…
— Капитан Кодрингтон, — лениво процедил Сент-Джон, — ваше общество утомительно. У вас есть шестьдесят секунд, чтобы покинуть корабль, или я прикажу помощнику выкинуть вас за борт.