Полет Стрижа
Шрифт:
"Если он сейчас вильнет и ударит ногой, то мы вылетим с шоссе", — беспокойно подумал Сергей и, сунув пистолет за пазуху, приготовился уже пожертвовать приобретенной на базаре передней вилкой. Но судьба рассудила по-своему. Под байкером словно что-то взорвалось, мотоцикл его вильнул, и под лязг и треск разрушающегося двигателя фигура главаря стремительно рванулась назад. Сергей оглянулся: ставшая совсем маленькой черная фигура на мотоцикле грозила им вслед кулаком. Сергей понял, что тот орет что-то им вслед, а затем мощная махина «КамАЗа», обогнув предводителя байкеров, скрыла его от взоров друзей.
Сергей удовлетворенно улыбнулся и прокричал на ухо другу:
— Я же говорил, что этот движок скоро сдохнет, вот он и сдох!
Илья чуть кивнул головой и сбросил скорость: они уже въезжали в зону действия городских знаков.
13
Выслушав подробный рассказ Ильи, Стриж покачал головой, но ничего осуждающего не сказал. Пожалуй, в тех условиях он и сам бы не сдержался, а Сергей все более и более начинал в чем-то походить на него. Повертев в руках поцарапанную вилку, он сказал:
— Ладно. Надо рассказать Винтеру. Ну что, вы сейчас идете в ГАИ? Там много работы?
— Да нет, за час управимся, — ответил, прикинув что-то в уме, Сергей.
— Ну, а мы пока съездим, поищем этого Марата.
Увы, на мотобарахолке его не оказалось. Уже подъезжая, они поняли, что торговый день шел к концу. Машин и народу осталось совсем мало, да и те уже сворачивались.
— Эй, земляк, ты Марата не видел? — не глуша мотоцикл и не снимая шлема, прокричал Стриж первому попавшемуся барыге.
— Меченого? — поинтересовался тот.
— Да, — подтвердил Анатолий.
— Уехал уже.
— Давно?
— Давно.
— А где живет он, не знаешь?
— Где живет не знаю, а вот киоск у него на перекрестке Таманской и Котовского. Ты его знаешь? — поинтересовался продавец.
— Нет.
— Тогда ищи синий «опель», так вернее будет.
— Спасибо, брат! — поблагодарил Стриж, и они снова понеслись в город.
Ларек они нашли быстро. Установленный на бойком месте, назывался он претенциозно: "Золотое руно", но витрина его демонстрировала самый что ни на есть обычный набор товаров — водка, вина, дешевые поддельные коньяки производства хитрых греков, дорогие сигареты и весь набор рекламируемых шоколадных батончиков. За киоском стоял синий «опель», пустой. Подрулив к обочине, Стриж заглушил мотор и, сняв шлем, отправился на рандеву с загадочным Маратом. Андрею он посоветовал на прощанье:
— Ты шлема не снимай, а то у тебя лицо слишком интеллигентное, еще засомневается барыга.
Подойдя к киоску, Анатолий убедился, что тот закрыт. Он постучал в окошечко, но увы, изнутри никто не отозвался. Подумав, он зашел со стороны двери, прислушался. Внутри явно кто-то был, слышались непонятные звуки, что-то там шебуршилось. Подумав, Анатолий постучал в дверь. Бесполезно. Постучал погромче. С тем же успехом. Тогда он со всей силы загрохотал в дверь своим солидным кулаком. Звуки за дверью прекратились, испуганный мужской голос спросил:
— Кто?
Стриж хотел было ответить, но раздумал, наоборот, еще сильней стал наяривать в дверь кулачищем. После некоторой суматохи дверь открылась, и на свет божий показалось испуганное человеческое лицо явно восточного происхождения. То, что это Марат, сразу подтверждалось большим пигментным пятном на левой щеке. Судя по некоторой обрюзглости и мешкам под глазами, ему давно перевалило за пятьдесят. Маленький рост и торчащий наружу из двери солидный живот дополняли его портрет. Пробежав глазами по окрестностям и обнаружив рядом только Стрижа, татарин облегченно вздохнул и, обернувшись, сказал через плечо:
— Лариса, не спеши, это не жена.
Затем он обернулся к Стрижу:
— Чего тебе? Чего бомбишь, как сумасшедший?!
Анатолий усмехнулся, припомнив хамоватую манеру разговора блатарей, начал свою речь немного затягивая окончания:
— А я думал, ты сам спать лег, а мне с тобой так покалякать хотелось.
— Ну, говори, что надо? — сбавив тон, буркнул Марат.
Стриж сделал вид, что заглядывает за него, а потом показал на уши. Ларечник также покосился назад и, шагнув вперед, сказал:
— Пошли в машину.
За его спиной Анатолий увидел высокую светловолосую женщину, судя по движениям рук и головы, подкрашивающую губы, глядя в зеркальце пудреницы. Они с Маратом отошли и уселись в машину.
— Ну, что надо? — снова повторил Марат.
— Говорят, у тебя маслятки водятся?
— Грибами не интересуюсь, — отрезал татарин.
— Ну вот, а Зуда говорил, что ты заядлый грибник.
— Зуда месяц как в санатории гостит, — отрезал упрямый торгаш.
— Там и видались, — подтвердил Стриж.
Марат, до этого только косившийся на него, а больше поглядывающий по сторонам, теперь обернулся и окинул его внимательным взглядом. Манеры, речь, повадки — все соответствовало. Смущало только одно: отсутствие у Стрижа наколок. Ширина плеч, крутые бугры мускулатуры, шрамы на руках и на лице — все это просчитывалось, как в компьютере, в голове дельца.
— Тебя как величать? — спросил он.
— А тебе зачем? Кому настучать хочешь?
— Ладно. Сколько и чего?
Стриж протянул кулак. Марат подставил ладонь, приняв образец, поднес к глазам, глянул, чуть разжав пальцы.
— Есть такие, сколько надо?
— Пятьдесят.
Прикинув что-то в уме, тот покачал головой.
— Только сорок. Больше нет.
— Ладно, давай сколько есть. Сколько?
Марат назвал сумму. Анатолий аж свистнул от изумления.
— Ты чего загнул-то? Думаешь, что если я только что от кума, то и цены на товар не знаю? Давай, скоси половину.
Минут пять они торговались, бизнесмен все напирал на то, что товар редкий, завозится из-за бугра. Но все-таки уступил, сошлись в пределах названной Винтером нормы.