Полет Стрижа
Шрифт:
— Машину не нашли?
— Найти не нашли, но зато вычислили. У нас не так много машин такой марки и такого цвета. Машина есть, но знаете, кому она принадлежит по документам?
Винтер выдержал паузу.
— Боцману. И что интересно, даже жена не знала, что она существует. Сам он катался на «Чероки». Где она стояла все время, и откуда всплыла через полгода? Одни загадки.
— Что же делать? Искать Пежо?
— Тут несколько вариантов. Можно попробовать прищемить Бецу, но это сложно. Один он никогда не ходит, с ним как минимум двое. Все вооружены на законном основании. Трудно. А вот с Пежо можно было бы попробовать. С ним вообще странная история. Его должны были убрать еще месяц назад, когда он здорово наследил в столице. Но он исчез, и появился здесь, на родине. Затем две неудачных попытки покушения, перелом ноги. Такое не прощается, ведь он должен знать заказчика.
Почти в это же время Григорий Васильевич Беца услышал точно такую же фразу. Несмотря на то, что прохладу в кабинете, где он находился, создавал кондиционер, бывший метатель диска истекал потом. Лицо его, и без того в любом состоянии полыхавшее красным румянцем полнокровного человека, стало почти багровым. Слишком жестокие и, увы, верные слова говорил человек, сидящий перед ним за полированным столом.
— Тебе ничего нельзя поручить. Стоило на неделю уехать, и все летит к черту. Где ты нашел этого лилипута с его бендеровцем?
— Да я знал его раньше, работал он на нас, чистенько, без следов. Я и не представлял, что он в розыске.
— Два раза не суметь выстрелить толком, да еще сломать при этом копыта. Идиотизм какой-то. Ты, надеюсь, не говорил ему про меня?
Беца вспотел еще больше. Дернул же его черт за язык, ведь сказал, похвалился, придурок. Патологическая простота характера в сочетании с болтливостью не раз подводили его под монастырь.
— Да нет, ты че! — стараясь говорить как можно уверенней и честно глядя в глаза, соврал он.
— Смотри мне! Убери обоих, и лучше, чтоб они исчезли без следа. Кто стрелял с крыши?
— Майдан.
— Вот его и пошли. Пусть тоже свой грех отрабатывает. Это ж надо, взять и пристрелить совсем другого!
— Похожи они очень были. Стрижа он только на фотографии и видел. Ему сказали: кровать справа, вот он и пальнул.
— Самое главное, что Стриж знает теперь: за ним идет охота. Сейчас его так просто не возьмешь. Тем более с дружками.
— Да ладно тебе волноваться. Сегодня день присмотримся, а завтра встретим его в подъезде с нашим другом Калашниковым, и покрошим всех в мелкую требуху.
— Когда это ты собрался его крошить? Забыл, какое сегодня число?
Беца с досадой хлопнул себя по лбу.
— Ах да!
— Встретишь груз, тогда вернешься к Стрижу.
Человек за столом с сомнением покачал головой.
— Ты слишком плохо представляешь, что могут эти четверо. Стриж один вывернул наизнанку Шварца с Боцманом, а вчетвером они и похлеще дела творили.
Он надолго задумался, постукивая по столу миниатюрной золотой зажигалкой. Потом как-то странно глянул на Бецу.
— В общем, так. У тебя там один парнишка был, ловкий такой, худощавый. Из ментов.
— А, Саман. Ну?
— Поставь его рядом с домом, пусть присмотрится к ним. По пятам не ходит, но выяснит главное: сколько их, есть ли оружие, где их можно будет лучше прищемить. И еще.
Он встал из-за стола.
— Тебе придется самому лечь на дно. Отдохнешь недельку в Ключах, за тебя пусть останется Батон.
— Ну зачем… — начал было Беца, однако хозяин офиса уже подталкивал его к выходу.
А в доме на Нахимовской беседа продолжалась.
— Есть у меня одна мысль в отношении Пежо, — сказал Винтер, задумчиво щуря глаза. — Сегодня я ее проверю, может, что и получится. А у вас какие проблемы?
Стриж с Андреем переглянулись.
— Во-первых, подписка о невыезде, — начал Анатолий.
— Ну это ерунда, дело у Поплавского мы уже забрали.
— Патронов мало, да и пострелять бы неплохо, — высказался Андрей.
— А из чего?
Андрей расстегнул сумку. Винтер, заглянув в нее, присвистнул:
— Однако!
Потом наморщил лоб, что-то вспоминая.
— Шварцевский арсенал.
— Да, — подтвердил Стриж. — Вы знали про это?
— Вообще-то да. Есть у меня в запасе одна пленочка, где эта пушка фигурирует.
Он подошел к видеомагнитофону, сунул в пасть прожорливому механизму кассету, и вскоре Стриж наблюдал знакомую картину его прощальной беседы со Шварцем.
— Я думал, генерал стер ее, — насторожился Анатолий.
Андрей, знавший об этих событиях понаслышке, с интересом наблюдал за ходом действия.
— Генерал стер, — согласно кивнул головой Винтер. — Но у нас свои возможности.
Улыбнувшись, он убрал картинку с экрана.
Все обстояло гораздо проще, чем думал Стриж. В «Парусе» частенько останавливались иностранные гости, и товарищи из ФСБ чуть-чуть изменили структуру гостиничной аппаратуры. Винтер в те времена еще занимался делами контрразведки, и эта интересная запись попала прямо к нему. Так как она не относилась к делам, напрямую входящим в сферу его интересов, то он оставил ее себе, здраво рассудив, что если милицейские чины не дали ей ходу, то для этого есть веские основания. Тогда же он завел и собственное досье на Стрижа. Более полугода оно лежало мертвым грузом, хотя Винтера подмывало пойти на вербовку этого незаурядного человека. Останавливало его одно — характеристика в личном деле, подписанная старым другом Винтера по училищу Семеновым, о неприятии Стрижом всяческих контактов подобного рода. В конце концов Винтер решил, что спешить не стоит. И оказался прав.
— И сколько их у вас? — кивнул Винтер на черную сумку с опасной начинкой.
— Три.
— Хорошо. «Беретта», это ведь уже роскошь, форс Шварца. Чтоб все как в кино: черный «Мерседес», черный пистолет. А в подъездах стреляют в основном из чешских «ТТ» одноразового пользования.
— Почему из "ТТ"? — удивился Анатолий.
— Хороший пистолет, не сравнить с "Макаровым", — вставил свое слово Андрей.
— Да, верно, — и снова вернулся к роскошным итальянским «игрушкам». — Патроны, если я не ошибаюсь, девять миллиметров Парабеллум?