Полет Стрижа

Сартинов Евгений Петрович

— Ты чего? — тронул его за плечо Андрей. — Что случилось?

— Да нет, — слабо улыбнулся Стриж, — просто голова что-то болит.

Но и у Веры не все так просто было в душе. В случае со Стрижом она чувствовала какую-то досаду. В чем-то он не укладывался в обычную схему ее отношений с мужчинами. К Вере, по мере осознания силы своей красоты, пришла и своеобразная степень тщеславия. Последнюю пару лет она точно знала, чего стоит ожидать от того или иного мужчины. Со Стрижом было по-другому. Она согласилась бы стать его любовницей, если бы он занял в городе место Шварца. Но в первую же их ночь она поняла, что такая карьера его не прельщает. И уже к утру она раздумывала, как бы повежливей дать Стрижу понять, чтобы он к ней больше не приходил. Увы, почему-то у нее не повернулся язык сказать эти простые слова. С досадой она ждала, что он придет вечером, но он не пришел. Ни в тот вечер, ни в последующие. А ведь она видела, что он вляпался в нее по уши, что это не наиграно, это всерьез. Он должен был прийти. И вот сейчас, случайно встретив Анатолия, она не преминула слегка уколоть его по поводу бананов как раз из-за этого непонимания и досады. Размышления ее прервал визг тормозов остановившейся рядом машины. Обернувшись, Вера улыбнулась и сделала шаг навстречу вышедшему из машины человеку.

А у башни в это время африканский пир шел горой. Первые восемь бананов Илья проглотил не жуя. Его еле уговорили снять с них кожуру. Остальные штук двенадцать он ел не спеша, тратя на каждый секунд по десять. Друзьям также перепало по парочке, впрочем, они не протестовали, их вполне устраивал процесс лицезрения рекордного поедания. Ошкурив последний банан, Илья задумался, затем выдал очередную выстраданную им философскую истину:

— Нет, и на бананах, наверное, можно прожить. Часа два. Потом захочется щей.

— Ну и проглот ты, Илья, — под общий смех сделал вывод Андрей.

— Негры вон их всю жизнь едят, да еще какие здоровые, — поддержал его Стриж.

Илья, невозмутимо откусив полбанана, критически осмотрел его со всех сторон и спросил сидевшего рядом Сергея:

— Серег, ты еще будешь? Что-то в меня уже не лезет.

— Сам добивай, откусил, а теперь подсовывает.

— Ты брезгуешь, что ли?

— Конечно, вдруг у тебя зараза какая-нибудь? Жрешь как слон, а худой как жираф.

Остальные двое также ответили отказом.

— Пошли его назад, в Африку, там мартышки с голоду пухнут.

— Возьми на память, зимой съешь.

— Засуши, суп сваришь.

В самый разгар веселья напротив резко затормозила серая «девятка». Выскочивший из нее Винтер был краток и озабочен.

— Слава Богу, вы здесь. Быстро собирайтесь, едем в аэропорт.

— В чем дело? — попробовал узнать Илья.

— Потом. Стриж и Андрей — ко мне в машину, — отмахнулся Винтер.

— Это мне еще и за рулем? — возмутился Илья, поднимаясь. Потом он глянул на злосчастный банан, и его чуть не вывернуло. Хотел было Илья его оставить на столе, но мысль о том, что тяжкий труд чернокожей Африки пропадет впустую, заставила его аккуратно упаковать розоватую мякоть обратно в кожуру и засунуть остатки банана в нагрудный карман. С этими сборами он немного припоздал и догнал «девятку» только на выезде из города, да и то благодаря ее задержке у светофора. Меж тем в машине шел интересный разговор.

— Что за спешка? — спросил Андрей.

— Окунь уезжает в Москву, вернется не раньше, чем через неделю. Надо тряхнуть его сейчас, нельзя упускать такую возможность.

— А как это сделать?

— Еще не знаю, сориентируемся на месте.

— Припугнуть?

— Пугать не стоит, но, как бы это сказать, произвести впечатление можно.

Они замолкли, каждый продумывал предстоящую ситуацию. Отвлекла их от этого промелькнувшая на встречном курсе кавалькада мотоциклистов. Стриж сразу узнал ехавшего на первом мотоцикле патлатого байкера.

— О, Серегин крестник проехал!

— Почему Серегин крестник? — удивился Винтер.

Стриж и Андрей подробно рассказали об истории с фальшивым мотоциклом. Винтер мотнул головой:

— Серега Потехин, мастер спорта по спидвею. Совсем спился, подлец. А знаете, какой парень был! Орел, любимец города! Хорошо, что сказали, приедем обратно, позвоню, чтобы его изолировали.

Парни переглянулись.

— Что, взять и просто так вот спрятать? — удивился Стриж.

— Зачем просто так, нет. За последние два месяца резко возросло количество краж мотоциклов. Обычно этим занимались подростки, покатаются да бросят, а тут исчезают без следа, и все тут. Но вот, похоже, кончик у веревочки показался. К тому же мне не нужны случайности.

Они появились в зале ожидания минут за пятнадцать до конца регистрации рейса. Винтер, единственный знавший банкира в лицо, показал удостоверение и нырнул за стойку регистрации в отстойник. Вскоре вернувшись, он покачал головой и рысцой пробежался по аэропорту в сторону ресторана. Заглянув в стеклянную дверь, он отошел в сторону и сказал, обернувшись к подошедшему Стрижу:

— Здесь, за столиком около окна. Жгучий брюнет в очках.

Василий Миронович Окунь не торопясь пил кофе. Он терпеть не мог топтаться в людных и душных накопителях, и всегда подходил к самому концу регистрации. В этом году ему исполнилось сорок пять. Основной чертой характера кандидата технических наук Окуня были безошибочный расчет и выверенный до тошноты педантизм, отразившийся, казалось, даже на его лице. Гладко зачесанные назад черные волосы в сочетании с тонким носом и впалыми щеками с просвечивающей синевой щетины гармонично дополнялись очками строгой формы. Оторвавшись от газеты, Василий Миронович глянул на золоченый «Лонжин» и определил себе еще три минуты относительного покоя. В эту секунду к его столику кто-то подсел. Подняв глаза, банкир увидел перед собой невысокого, широкоплечего парня с худощавым волевым лицом. Холодноватый свет его голубых глаз заставил финансиста подумать о том, что он, пожалуй, зря так рано отпустил охрану.

— Василий Миронович, — ровным голосом, в чем-то невольно копируя Винтера, заговорил Стриж, — у вас скоро самолет, но я вас надолго не задержу. У меня только один вопрос: кто сейчас из вашей финансовой гвардии командует в городе? Проще говоря — кто такой Князь?

Окунь отложил в сторону газету.

— А почему вы спрашиваете об этом меня?

— Но вы-то точно должны знать. Ведь именно он отрезал вам такую выгодную кормушку, да еще и заставил делиться наследством Боцмана и Шварца? Неужели не хочется поквитаться?

Лицо финансиста не отражало ничего, но в голове невидимый компьютер бесстрастно просчитывал вариант за вариантом. Конечно, очень заманчиво было бы рассчитаться с этими заезжими выскочками. В свое время они его очень здорово напугали. А с другой стороны, вполне возможна провокация. Откуда этот парень пришел, кто за ним стоит — неизвестно. Сведя все к итогу, он ответил своим бесстрастным, суховатым голосом:

— Ну, даже если я что-то и знаю, то не намерен делиться информацией с каждым встречным.

Он глянул на часы, поднялся со стула:

— А теперь мне пора, молодой человек.

— Не пожалейте потом, гражданин Окунь, — негромко сказал Анатолий, догнав финансиста у дверей, где он остановился, пропуская в ресторан трех веселых грузин с девицами.

Тот только рассмеялся. Негромкий, чуточку скрипучий смех банкира прозвучал издевательски злорадно. Окунь почувствовал, что от этого человека можно не ждать выстрела в подъезде, а остального он не боялся.

— Не пугайте, молодой человек, — сказал он на ходу, чуть провернув голову, — руки коротки.