Полет Стрижа
Шрифт:
— Все правильно, Василий Иванович? — спросил Винтер, перечислив анкетные данные Бабичева-Матвеева. Тот, казалось, от вопроса еще больше ссутулился, и уткнувшись в полотенце лицом, кивнул головой, а затем и прошептал чуть слышно:
— Да.
— Зачем вы сбежали из своего города, Василий Иванович? Разве вы убивали эту девушку? Ну отвечайте.
— Я не знаю, — тихо ответил Бабичев. — Я после получки ехал домой, денег не давали три месяца, а тут такая радость, ну мы всей бригадой скинулись, взяли водки. Тогда вся электричка ехала пьяная, мужики дорвались, гудели жутко. Я и захмелел. Ведь с голодухи, — начал он оправдываться, прижимая к груди полотенце. — Закуски-то особо не было, одна шоколадка на двоих. А девица эта сидела рядом, на соседней скамейке, мужики все на нее поглядывали, особенно какие помоложе. Заигрывать пытались. Она в мини, тут тоже все наружи. — Бабичев показал на грудь. — Я уже хороший был, вышел на своей остановке, а там мало сходят, и она сошла, точно помню, впереди шла. Потом в лесопосадку зашли, и тут я уже ничего не помню, хоть убейте… Проснулся ночью… дошел домой, денег в карманах чуть-чуть, куда девались — не знаю. А через день вызвали в милицию, показали фотографию, я ее сразу узнал, а повезли на место, как раз там, рядом. И я испугался, тюрьмы испугался, сбежал.
Он впервые за весь вечер поднял свои полные неизбывной муки глаза и продолжил:
— Я не хотел ее убивать, а как все получилось, не знаю. Ей Богу, затмение какое-то. Поверьте, не хотел.
Маленький седой человек умолк, опустил голову. Винтер вздохнул, вытащил из кармана какую-то бумажку и кинул ее через стол допрашиваемому.
— Да не убивали вы вовсе ее, Василий Иванович. Вот, почитайте, распоряжение об отмене всероссийского розыска на вас. Вы проспали все это время в двадцати метрах от места убийства. И убийца даже споткнулся о вас, уходя от жертвы, посветил фонариком, и убедившись, что вы мертвецки пьяны, обчистил ваши карманы. Вы виноваты лишь в том, что слишком много выпили в тот день. А так жили бы вы сейчас спокойно в своем Ярославле, с женой и дочками.
Бабичев, еще не веря в сказанное, долго читал, шевеля губами, казенную бумагу. Потом выронил ее из рук и зарыдал в голос, прикрыв лицо своими крупными, натруженными ладонями.
— Я… столько времени… зря… — слова еле прорывались сквозь плач, — жену, детей… Господи… зачем! Водка… водка…
Чувствуя, что он еще долго не успокоится, Винтер решил пока отложить этот разговор и перенес все внимание на второго «клиента».
— Ну что ж, Батон, займемся тобой. Ты, конечно, не Батон, а Вологджанский Антон Николаевич. Видишь, мы вашей бандой занялись всерьез. Так что ты хоть и первый, но не последний. У меня только один вопрос — кто отдал приказ явиться сюда с автоматами: Беца или лично Князь?
Боевик только усмехнулся:
— Ну счас, как же, разбежался! Так счас и начну своих закладывать. И сделать ты мне ничего не сможешь. Ты же мент, от тебя за версту этим несет. Ну сдашь ты меня куму, и что? Дадут мне года два за хранение оружия, и все. А тебя еще и нагреют за покойника без перестрелки.
— Все у тебя вроде бы правильно, тюрьмы тебе нечего бояться, — улыбнулся оставшийся невозмутимым Винтер. Стриж поразился его терпению. Его самого так и подмывало хорошенько смазать бугая по этой наглой морде. — Да вот только я сегодня не на службе. На работе я с восьми до пяти, а сейчас у меня свободное время. Кто эти ребята, ты знаешь, пришел ты по их души, и особой любви и ласки они к тебе не испытывают. Посмотри на них.
Батон исподлобья осторожно обвел взглядом комнату. Четыре пары глаз, смотревших на него, вроде бы не выражали особой свирепости. Но именно это странным образом подействовало на него. Винтер рассчитал правильно. Батон за годы своей жизни привык к простым эмоциям. Так было на борцовском ковре, так продолжалось после спорта. Когда выбиваешь с киоскера деньги, у того в глазах страх и ненависть. Это понятно. Ненависть в глазах у конкурентов во время разборок. Пожалуй, только немигающий взгляд Стрижа как-то подпадал под эту категорию. А вот кудрявый, неторопливо нажевывающий свою жвачку, казалось, сейчас рассмеется. Другой парень, невысокий зеленоглазый крепыш, смотрел как-то заинтересованно. А вот взгляд высокого, худощавого парня, заботливо лелеющего в руках тяжелую «Беретту», казался даже слегка отрешенным.
"Наверно, пытать будут", — мелькнуло в голове у допрашиваемого, и сразу снизу, от живота поднялась мелкая, дрожащая волна. "Беца, сука, не мог подстраховать", — почему-то не ко времени подумал он.
— Ну что, Батон, подумал? Так кто тебя послал? — повторил свой вопрос Винтер. Вопрос сам по себе много не значил, но Винтер прекрасно понимал, что ответив на него, Батон поневоле выдаст меру своих знаний, и главное, сделав первый шаг, ему легче будет отвечать на все остальные, которых у капитана припасено великое множество.
Но неожиданно подал голос Матвеев-Бабичев.
— Беца его послал. Я ему звонил.
— Куда?
— Домой.
— Он сам ответил? — насторожился Винтер.
— Нет, другой голос, сказал, что передаст, а вскоре позвонил и сам Беца.
— Значит, Беца по-прежнему лежит на дне, — вздохнул Винтер.
— Да, — подтвердил Бабичев.
— Ну, сука, разговорился, — подал голос из своего угла Батон. — Скажи спасибо своим новым корешам, а то лежал бы сейчас вместе с ними с простреленной башкой.
— А что, был такой приказ? — живо поинтересовался Винтер.
Но Батон уже замолк, демонстративно отведя взгляд. В нем все-таки взыграло самолюбие, и он решил пока молчать.
— Ясно, — все понял Винтер и снова обратился к Бабичеву. — Иван Васильевич, а Князя вы когда-нибудь видели?
Все пятеро затаили дыхание.
— Нет, — отрицательно покачал головой тот. — Один раз только слышал, как Беца пригрозил Майдану: вот приедет Князь, я ему все про тебя расскажу, будешь рыб морских кормить.
— И тот испугался?
Бабичев немного подумал, потом утвердительно кивнул головой.
— Да, похоже на то.
— А когда это было?
— Недели две назад, — припомнил тот.
Все переглянулись.
— Значит, две недели назад Князя в городе не было, — подытожил информацию капитан и обернулся к Батону. — Ну, а ты видел хоть раз Князя?
Тот усмехнулся, хотел что-то сказать, но тут что-то отдаленно громыхнуло, зазвенело разбитое стекло, и голова Батона, дернувшись в сторону, окрасилась в сочный кровавый цвет. И тут же снова раздался звон стекла, пуля по восходящей наискось пролетела по комнате и, разбив стекло в противоположной раме и расщепив деревянный ставень, улетела наружу.
— Свет гаси! — крикнул Стриж, падая на пол, но Сергей уже метнулся к выключателю и вырубил освещение. Несколько секунд они лежали в полной темноте, затем Андрей осторожно приоткрыл железную дверь и, пригнувшись, выскочил наружу, вслед за ним то же самое повторил Стриж. Они увидели стремительно уносящийся по бульвару темный силуэт машины, но определить марку не смогли.
— Ушел, гад! — с досадой выругался Анатолий, опуская бесполезный автомат.
Князь также чувствовал досаду. Как раз из-за второго, в общем-то, абсолютно бессмысленного выстрела. Судьба Батона решилась в тот момент, когда Беца подтвердил, что оба боевика присутствовали при разговоре в тупичке около порта. Князь хотел было вызвать еще несколько человек с оружием, но, вспомнив расторопность своих подчиненных, отказался от этой мысли. Он окончательно потерял веру в своих боевиков. Теперь он надеялся только на себя. И все-таки, мчась по ночной дороге, он недоволен был именно собой. Не стоило стрелять второй раз. Если и у него начнут сдавать нервы, то это совсем хана.