Полет в никуда
Шрифт:
для этого и нужен.
Я рассказал Игорю свою историю.
– Послушай, так это неплохо.
– Почему?
– Ты можешь не только решить проблему с лабораторными работами, но
и денег заработать.
– Каких денег? – удивленно спросил я.
– Все просто. Боярский тебе говорит одну сумму, а ты профкому –
другую. А разницу кладешь себе в карман. Понял?
– Ты
– Делай все по уму и у тебя получится. Ты есть хочешь?
– Конечно, хочу. Я пока сюда шел, только о еде и думал.
– Пошли, я картошку жарю, поедим вместе.
– Пошли. Ты меня спас.
Из соседней комнаты послышался женский крик.
– Кто это? – спросил я Игоря.
– Ты помнишь Ольгу из 222 группы?
– Ну, помню, симпатичная девушка.
– Она вышла замуж за туркмена. Он ее почти каждый день воспитывает.
Даже по лицу бьет.
– А почему она от него не уйдет?
– Говорит, что любит.
– Она какая-то садо-мазохистка, неужели ей это нравится?
– Значит, нравится. Женщин трудно понять.
На следующий день я решил поехать к театру до начала спектакля. Приехал за полтора часа, подошел к вахтеру и спросил:
– Боярский не приезжал?
– Нет, ждите, – вежливо сказала все та же бабушка.
Ждать пришлось не очень долго. Михаил подъехал на белой «Волге», вальяжно вышел из машины и направился, под пристальными взглядами прохожих, к служебному входу.
– Михаил Сергеевич, это опять я, мне нужно с Вами поговорить.
Боярский оглянулся, внимательно посмотрел на меня:
– Мы разве встречались?
– Да я вчера подходил, Вы не стали со мной разговаривать.
– Не помню.
– Это очевидно, – нагло подколол я его.
– Пойдем в кафе, пообщаемся.
Мы зашли в кафе. Народу было много. Продавали кофе с молоком из бачка. Боярский заказал два напитка и кондитерские конвертики.
– Слушаю тебя.
– Я бы хотел, чтобы Вы выступили у нас в институте киноинженеров.
– Сколько?
– Сколько можете, – непонимающе ответил я.
– Я много могу.
– Ну и пойте на здоровье.
– Ты что, не понимаешь? Денег сколько?
– А сколько надо?
– Двести рублей. Я работаю один. Пою песни и рассказываю о тяжелых
буднях актеров.
– Хорошо, договорились
Боярский назначил время и день. Я допил кофе, съел булочки и отправился в профком обрадовать «культурного» работника.
У него было совещание. Я вызвал его. Он выскочил и говорит:
– Ты что, подождать не мог?
– Тебе Боярский нужен?
– Ты что, договорился?
– Договорился, но лабораторные я до сих пор не сдал.
– Я же сказал, что решу эту проблему.
– Вот, когда решишь, тогда я тебе скажу место, время и сколько денег
нужно выплатить мушкетеру.
– Ты что, мне не доверяешь?
– Мне нужно сдать лабы, потом получишь Боярского.
– У нас на совещании сидит декан, давай твои лабы.
Я достал из рюкзака две тетрадки и протянул их профоргу.
– Подожди минут пять, сейчас все сделаю, – уверенно пообещал он.
Действительно лабы мне засчитали. Я удовлетворенный рассказал ему про концерт.
– Двести пятьдесят рублей? – возмутился он.
– А что ты хочешь, чтобы он за нашу стипендию тебе пел. Да, и еще,
деньги ему буду передавать я. Он «светиться» не хочет. И еще Миша передал, чтобы перед концертом был коньяк, кофе и его любимые пирожные, эклеры.
– Ни фига себе, условия, – возмущался профорг.
Я очень любил пирожные, но моя стипендия не позволяла мне их покупать.
– Он разорит наш институт, – продолжал возмущаться профорг.
– Ладно, перестань, не обеднеете на эклеры. Зато кумир путяжниц будет
петь вам свои песни. Может, он даже преподнесет вам уроки фехтования, быстрой конной езды и соблазнения Констанции на сцене, – продолжал стебаться я.
Дело было сделано, я удовлетворенный поехал домой. «Здорово, получу свои пятьдесят рублей, поем эклеров и все это запью хорошим, добротным коньяком. А может, еще и с Боярским сфотографируюсь. Потом буду фотки девчонкам показывать с комментариями: «Это мой лучший кореш».
Я чувствовал, как во мне просыпается талант авантюриста. «Если все получится, можно еще где-нибудь сделать концерт поп-звезды. В Ленинграде полно училищ и техникумов, где учатся одни девчонки, им Боярский во снах снится. А денег мне катастрофически не хватает. Лишь бы Миша был не против».
Конец ознакомительного фрагмента.