Полеты на грифонах, или в поисках утерянной невесты
Шрифт:
Хмурясь, Антуан слегка пришпорил скакуна, беспокойно озираясь по сторонам и пытаясь выяснить, что именно пугало животное. Серая тень мелькнула под деревьями на окраине прогалины. Астольф издал тревожное ржание, и, словно в ответ ему, из глубины чащи донеслось приглушенное завывание.
'Волки!' - мысль стрелой пронеслась в мозгу Антуана. Но откуда бы им здесь взяться? Отдельные стаи, случалось, бродили по ту сторону Чёрной речки, однако редко отваживались забредать так близко к городу и людским поселениям вокруг него.
Возможно, это одиночка, отбившийся от стаи? Но раздавшийся в следующий миг вой с другого конца прогалины тут же рассеял эту надежду.
В
Волки не сводили со всадника зеленых светящихся глаз и молча, уже не воя, крались к нему, рассыпавшись почти правильным полукольцом. Антуан пошарил рукой у луки седла, там, где обычно полагалось крепиться легкому арбалету, и который он, конечно же, как обычно не взял.
Меч тоже остался во дворце (да и большого толку от церемониального клинка с эффектно украшенной рукоятью и начищенным до блеска клинком было бы немного - из соображений безопасности, лезвие меча было затуплено, так что, в лучшем случае он мог бы сгодиться лишь только в качестве очень дорогой дубинки).
Антуан снова с тоской вспомнил своего отца. Одной из королевских привычек Вардана Принца было всегда держать под рукой свой любимый двуручный меч, с которым он не расставался практически, нигде, что служило поводом к многочисленным шуткам и анекдотам (разумеется, за спиной его величества). Сейчас Антуану эта привычка вовсе не казалась забавной.
Тем временем Астольф, гораздо менее склонный к рефлексии, всхрапнув, заржал и пустился с места в галоп. Волки, словно поджидав именно этого момента прянули следом стремительными черными стрелами. Антуан еле успел ухватиться за поводья. Он не любил галоп, предпочитая размеренную иноходь, а еще лучше - шаг. Откровенно говоря, он не был слишком хорошим наездником. И, если совсем откровенно, то и просто хорошим - тоже. Астольф был выбран им именно из-за сходного, несколько меланхолического характера, и определенную предсказуемость поведения. Однако, нынешняя ситуация была совершенно непредсказуемой.
Один из волков поднырнул под коня и прыгнул, норовя впиться клыками в шею лошади.
Антуан, отчаянно извиваясь, попытался лягнуть зверя на скаку, но это удалось ему лишь отчасти - каблук задел голову волка вскользь, но помешал ему вцепиться зубами.
Конь, почуяв волка совсем рядом, окончательно обезумел от страха и понёс. Один из волков попытался ухватить его за переднюю ногу и с пронзительным визгом откатился в сторону с окровавленным черепом. Антуан машинально проследил за ним взглядом и, в этот момент, Астольф с шумом вломился заросли. Послышался треск, а затем Антуана словно со всего маха хватили деревянным тренировочным мечом по ребрам. Он задохнулся в безмолвном крике, в глазах у него потемнело и только лишь секундой спустя он ощутил острую боль в спине от удара о древесный корень, на который он налетел во время падения.
В следующую секунду, он, словно подброшенный, оказался на ногах. Оскаленная пасть волка с горящими зеленым светом глазами отчетливо вырисовывалась на фоне неба и сплетения веток.
Здоровенный матерый волчище стоял в паре метров от него, вывалив язык, с которого
Самый крупный волк негромко заворчал и пригнул голову к земле, прижав уши. Антуан с какой-то болезненной четкостью наблюдал, как перекатываются под косматой шкурой узлы мускулов, готовящихся к прыжку. В следующий миг он осознал себя отчаянно карабкающимся по почти гладкому древесному стволу, пахнущему хвоей и смолой.
Его рывок (или что это было?) послужил сигналом для собравшейся стаи. С рычанием, перемешанным с отрывистым лаем волки кружили вокруг дерева, не сводя с него своих горящих зелеными огнями глаз.
Вожак стаи внимательно наблюдал за ним с видом хищника, у которого масса свободного времени.
Антуан перевел дух и прислонился спиной к дереву, сидя на развилке массивных ветвей. Волки бесновались в какой-нибудь паре метров внизу от него.
Пошарив по карманам жилета, он вытащил оттуда несколько крупных кусков желтоватого сахара, облепленных крошками печенья. В небольшой поясной сумке нашлись небольшой охотничий рожок, моток бечёвки и нож, которым можно было разве что срезать кору с дерева.
Поднеся рожок к губам, он выдул несколько нот, пытаясь воспроизвести сигнал сбора, но результатом было лишь несколько испуганных птиц, покинувших верхние ветви.
Вздохнув, он машинально сунул в рот кусок сахара и задумался. С одной стороны, ситуация была наиглупейшей, с другой - всяко лучшей, чем если бы он сейчас находился на земле. Если бы у него был огонь... Антуан снова вздохнул. В конце концов, рано, или поздно, его хватятся и начнут прочесывать лес, а значит, все, что ему нужно - это продержаться до прибытия помощи, которая, как он надеялся, не замедлит. О последствиях ему сейчас думать не хотелось. Хорош монарх, которого его свита обнаруживает мало того, что заблудившимся, так еще и прячущимся от волков на дереве!
Волки, к слову сказать, не собирались его оставлять и, судя по тому, как они расселись вокруг, намеревались провести тут столько времени, сколько потребуется. Стиснув зубы, молодой король пообещал себе, что непременно явится в эти места на следующий же день с арбалетом и отрядом егерей.
В этот момент что-то отвлекло внимание вожака. Он приподнялся, шерсть на его загривке стала дыбом, он издал глухое утробное ворчание. Остальные звери также забеспокоились, разом потеряв интерес к дереву, на котором сидел Антуан. Они все смотрели в одну сторону, примерно ту же, откуда пришли. Антуан воспрял духом, надеясь, что это приближается свита, но, сколько ни прислушивался, не слышал ни топота копыт, ни ржания лошадей, ни криков.