Полевая почта – Южный Урал. Фронтовые письма о любви. Часть 1

Симонова Анна

Письмо от 31 декабря 1943 года

31.12.43

Здравствуй, Люся!

Прими самые искренние, дружеские новогодние поздравления и пожелания! В письме, которое ты получишь

скоро, я объяснил, почему не могу приехать к тебе, чтобы Новый Год встретить вместе. Извини меня и постарайся сделать всё, чтобы встретить и провести его веселее в кругу вашей семьи или друзей, а 2.1.1944 напиши мне (через Ярчука или по почте) об этом, жду. Я же буду сидеть, как обычно, до поздней ночи в классе за книгами… Пойти некуда, да и не хочется. Лучше помечтаю наедине, призвав к себе твой чистый и светлый образ. Дорогая Люся, не подумай только, что мне так встречать Новый Год хочется.

Мы постараемся компенсировать эту вынужденную разлуку в ближайшем будущем. Надеюсь, это будет в день твоего рождения, 14.1.44. Остальное узнаешь из письма, так как сейчас – урок, а Ярчук спешит на поезд.

Крепко-крепко обнимаю тебя, милая Люся, и желаю веселья и счастья во всём в Новом Году. С сердечным приветом, Стива

Жду ответ непременно через Владимира Ярчука.

Письмо от 31 декабря 1943 года

< image l:href="#"/>

31 декабря 1943 г.

Милая Люся, здравствуй!

Благословен и счастлив тот, кто вот сейчас в кругу родных и друзей за столом встречает Новый Год. Я же потерял в войне всех и заброшенный в пустынные леса Урала, сижу одиноко в землянке, и так грустно, так тягостно на сердце, что и высказать не могу!..

Как бы я хотел эту Новогоднюю ночь встречать вместе с тобой, Людмила, повеселиться, посмеяться от души, поделиться своими горестями и радостями с другом! Но жестока действительность. И я не мог приехать к тебе с пустыми руками. Не осуди меня за такую невзрачную прозу. Случилось так, что своих денег у меня в эти дни нет. Я раздумывал, что делать. И решил встречать Новый Год одиноким, здесь… Если бы мы с тобой были дальше знакомы, я бы приехал к тебе и таким, как есть. Но я еще не знаю твоих родных и мне, конечно, нельзя было нарушать ваше семейное торжество в новогоднюю ночь своим бестактным вторжением в ваш дом в качестве бедного человека. Если ты понимаешь это, то не будешь в обиде на мое отсутствие сейчас у тебя в гостях.

Люся, твоё теплое, дружеское письмо я получил и горячо-горячо благодарю за все Новогодние пожелания в нем. Собирался ответить сегодня после занятий, но внезапно В. Ярчук собрался уезжать к Лиде в Челябинск и я договорился, что он возьмет передать тебе от меня записку. Он пообещал зайти перед отъездом в класс, где у нас шли занятия. Но Ярчук не зашел почему-то и уехал. Негодуя на него, я опустил это письмецо в почтовый ящик и ты его, наверно, получишь одновременно с этим письмом. Поэтому пусть оно не будет непонятным для тебя.

Друг мой, Людмила! Не могу я в письмах сказать то, что хочется сказать непосредственно тебе, находясь с тобою вместе. Если к 14.1.44 мои финансовые трудности разрешатся, то я непременно приеду к тебе, чтобы вместе отпраздновать наш день рождения – твой, мой и твоего папы. Тогда

поговорим обо всем. А сегодня мой удел – одиночество. Хотя твой чистый и светлый образ со мной, хотя тягостную тоску я стараюсь забыть, погрузившись с головой в книги, в учебу, но это все не то. Жизнь, которую я забыл за 2 года ужаснейших испытаний на фронте в условиях блокады Ленинграда, снова начинает воскресать во мне и требовательно вступать в свои права со всей силой. Я говорю о личной жизни. Мне хочется найти верного друга, подругу на все остальное будущее, хочется полюбить её всею силой мужской любви, чтобы в пламени её отогреть зачерствевшую в боях душу и сердце, растопить лед, сковывающий так долго мои чувства. Ведь моя жизнь так сложилась, что я не успел еще ни разу никого как следует полюбить, не говоря уже о семейном супружеском счастье, о законных чувствах стать отцом детей. Так как этот вопрос решается больше случайно, то не будем его касаться подробнее прежде, чем мы не узнаем друг друга как следует. Мне только хочется одно – чтобы в дальнейшем мы с тобою больше никогда не потеряли один одного. Насколько я узнал тебя, Люся, то со своей стороны в этот торжественный новогодний час даю слово, что за мною ты никогда ничего плохого не заметишь в наших взаимоотношениях. От тебя будет зависеть решение, насколько я близок или далеко твоему идеалу. Решай и скажи мне об этом без фальши, открыто и честно.

Теперь у меня много радости стало в жизни. Получил от одной сестры, которая партизанила 2,5 года в тылу у врага и теперь в Красной Армии, первую открытку, из которой понял, что мои родные – отец, мама и сестры, недавно освобожденные, кажется живы. Подробности ожидаю письмом. Тут столько отрадного, что ты не можешь понять и испытать всю глубину моей радости, а только лишь представить!..

Милая Люся! Будь здорова и счастлива в Новом, 1944 году! Сделаем все, чтобы закончить полный разгром немцев в этом году. И тогда…! Тогда мы поймём лучше, как мы жили и что сделали сегодня. Такого праздника не будет знать история. Ну, пока, Людмила! Обнимаю горячо-горячо! Стива

Письмо от 15 января 1944 года

15.01.44

Милая Люся, здравствуй!

Доехал благополучно. Но на душе как-то тяжело и нехорошо. Ничего я не сказал тебе и ничего не сделал из тех намерений, с которыми ехал к тебе. Почему? Трудно сказать, но чувствую, что так получилось потому, что в таком щекотливом вопросе, как отношения с девушкой, объяснения и т. д. – я совершенно неопытный, в чем ты могла убедиться сама, и потому, что с твоей стороны было слишком много какой-то отчужденности и холода. Может быть это и не так на самом деле, может быть ты всегда такая, но я принял это за чистую монету и не «притягивал события за волоса». Говорят в таких случаях, что «парень растерялся» и «несмело действовал». Этот взгляд по своей природе обывательский и грубый, его я не разделяю и потому что-либо нахального предпринимать мне противно. Я себя чувствовал сконфужено даже тогда, когда по твоему приглашению приехал к вам и вынужден был стучать в дверь семьи, которая мне так малознакома…

Конец ознакомительного фрагмента.