Полигон
Шрифт:
– Отсюда, - сказала экскурсовод и указала на здание с колоннами.
– В этом здании раньше был Свято-Никольский Казачий Собор - самая старая церковь Омска, построенная еще в тысяча восемьсот тридцать третьем году. Долгое время здание находилось в запустении, но недавно его отреставрировали, и в нем установили орган. Теперь это - зал органной и камерной музыки. Как раз сегодня вечером здесь состоится концерт. Играет известный столичный органист. Наверное, это он сейчас разыгрывается. Вы будете выходить?
– Да, мы хотели бы немного послушать орган, -
– Можно нам будет зайти?
– Сейчас попробуем узнать, - сказала девушка.
Они вышли из машины и прошли в здание. Экскурсовод представилась сидевшей у входа женщине и сказала, что их московские гости хотели бы немного послушать орган.
– Пожалуйста, - разрешила женщина.
– Можете пройти в зал и присесть.
– Ну а я с вами прощаюсь, - сказала девушка.
– Желаю приятного отдыха в нашем городе.
Виктор и Нина попрощались с ней, прошли в зал и сели недалеко от входа.
Освещение в зале было выключено, горели только две тусклые лампочки у входа да лампа на столе дежурной. Самого органиста видно не было, и это кажущееся неприсутствие исполнителя в сочетании с полумраком пустого зала создавало иллюзию, что музыка рождается без участия человека, что она создается какой-то таинственной силой, опускается с небес. Густые, сочные, сияющие всеми красками обертонов звуки органа заполняли зал до самых дальних уголков. В этих звуках слышались то веселые танцевальные ритмы, то журчание лесного ручья. А то вдруг откуда-то сверху обрушивался ниагарский водопад музыки, и тогда ее становилось так много, мощь ее звучания достигала такого драматического накала, что, казалось, не выдержав ее напора, стены Собора вот-вот рухнут, и музыка вырвется наружу.
В конце пьесы напряжение достигло высшей точки. И вот - развязка. Словно борьба добра со злом - попеременное звучание мажорных и минорных аккордов, а в финале - как грозное предупреждение, как наказ людям - полный драматизма минорный аккорд.
Когда музыка смолкла, Виктор повернулся к Нине и увидел, как по ее щекам текут слезы.
– Ниночка, что случилось?
– Ничего... Витенька... Я тебя очень люблю. Очень!
– сказала она и приклонила голову к его плечу.
Он взял ее руку и стал гладить, и они еще немного посидели так, давая улечься нахлынувшим эмоциям.
– Ну ладно, пойдем, - Нина сказала это, как сбросила тяжелую ношу, и улыбнулась светлой улыбкой.
Они поблагодарили дежурную и вышли на улицу. Когда немного отошли, Нина оглянулась, посмотрела внимательно на Собор и сказала:
– Мне почему-то это здание сразу напомнило церковь, хотя тут мало что от нее осталось. А ведь церкви раньше строили не абы как, а чтобы акустика была хорошая, чтобы голос священнослужителя до каждого прихожанина доходил. Вот и у этого зала богатая акустика.
Они подошли к поджидавшему их такси, и Виктор попросил водителя отвезти их в гостиницу.
Когда сели в машину, Нина, продолжая начатую тему, спросила:
– Тебе в Москве не приходилось бывать на концерте в бывшей церкви?
– Нет, не приходилось.
– Сегодня стало модным устраивать там камерные концерты, - продолжала Нина.
– На Степана Разина, ты знаешь, есть несколько старых церквушек. Я была пару раз. Мне понравилось. Благодаря хорошей акустике - необыкновенное качество звука. А еще: помещение небольшое, музыканты сидят почти рядом со слушателями, и такое впечатление, будто ты не в концертном зале, а где-нибудь в хорошей компании друзей, и музыка играет для вас.
Они подъехали к гостинице и поднялись в номер. Виктор достал из шкафа коробки с туфлями и сказал:
– Я сейчас отправлю водителя в салон новобрачных отвезти лишние туфли. Вернусь - пойдем в ресторан.
Он вырвал из блокнота исписанный с двух сторон листок, достал из бумажника увесистую пачку купюр, вложил вместе с листком в приготовленный заранее конверт и, прихватив коробки, понес все водителю.
27
Когда он вернулся, Нина стояла перед зеркалом, поправляла прическу.
– Как я выгляжу?
– спросила она, поворачиваясь к нему и не отрывая взгляда от своего отражения в зеркале.
– Ты самая красивая из всех женщин, которых мне приходилось видеть в своей жизни, - сказал Виктор, обнимая ее.
– Да я тебя спрашиваю, не какая я, а как я выгляжу, - нарочито капризным тоном сказала Нина.
– Потрясающе!
– Да ну тебя!..
– Нина шутливо махнула на него рукой.
– Ну что, идем?
– Идем. Все готово.
В ресторане метрдотель проводил их в кабинет.
– Мы что - будем в отдельном кабинете?
– спросила Нина.
– Да. По-другому не получалось. Столиков на двоих у них нет, только на четверых. А я хотел, чтобы нам никто не мешал.
Стол в кабинете был уже красиво сервирован, на нем стояло шампанское и ваза с тремя красными гвоздиками. Нина вынула гвоздики, положила на край стола, а в вазу поставила свой свадебный букет. Поправила его, отошла, посмотрела оценивающим взглядом и, удовлетворенная, села на место.
В кабинет вошел официант, поздоровался, спросил, можно ли подавать закуски. Получив утвердительный ответ, вышел и через некоторое время вернулся с большим блюдом, на котором были красиво уложены различные деликатесы. Официант открыл шампанское, наполнил бокалы, пожелал приятного вечера, сказал, что вызвать его можно кнопкой, которая находится в стене, и удалился.
– А кто же будет кричать "горько"?
– с шутливым недоумением произнесла Нина.
– А давай сделаем так, - предложил Виктор.
– Сначала отметим событие здесь, вдвоем, потом на Веерной, в компании с моими хорошими приятелями-сотрудниками, а потом еще в Москве.
– Как купцы в старой России: неделями гуляли. Я согласна, - сказала Нина и озорно посмотрела на Виктора.
– А в Москве - когда?
– Что, уже потянуло назад?
– шутливым тоном спросил Виктор.
– Нет, не потянуло... Просто у меня там незаконченные дела остались.