Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 2

Капченко Николай Иванович

«Других средств нет», — лаконично подытожил вождь [543] .

Каких-либо иных рецептов от него трудно было ожидать. Сказанное, впрочем, не означает, что сталинское руководство продолжало с тупым упрямством следовать своей линии, не внося в нее нужных коррективов. Это признают и т. н. демократические критики Сталина и сталинизма. Однако приходится признать, что экономические меры по смягчению положения нередко не просто дополнялись, но и заменялись методами репрессий. Острый продовольственный кризис усиливал социальную напряженность. В это время почти массовый характер принял выход крестьян из колхозов. Голодные крестьяне оказывали сопротивление вывозу хлеба в счет заготовок. Во многих местах толпы крестьян нападали на государственные хлебные склады и разбирали зерно. Весной 1932 г. в связи с сокращением карточной системы начались антиправительственные выступления в городах. Один анонимный автор в письме Сталину предупреждал: «Мы Вам заявляем, что если своевременно не примите мер по снабжению, то будет в городе Пензе поднято вооруженное восстание» [544] . (Наиболее значительные волнения произошли

в текстильных центрах Ивановской области.) В связи с этим в «Правде» была опубликована статья верного подручного генсека Е. Ярославского. Он вел речь о необходимости немедленной перестройки партработы, как будто именно в ней коренилась проблема. Сталин отреагировал незамедлительно. Он отправил с Юга, где проводил свой отпуск, письмо Кагановичу, датированное июнем 1932 года:

543

И.В. Сталин. Соч. Т. 12. С. 304–305.

544

Письма во власть. 1928 — 1939. С. 201.

«Для членов ПБ.

Протестую против опубликования в «Правде» статьи Ярославского о рабочих волнениях в Иваново-Вознесенске и смене там партруководства. Статья — явно неправильная с фактической стороны и вредная политически. Своей статьей Ярославский дал иностранным корреспондентам возможность писать о «новом Кронштадте», якобы «продиктовавшем последние решения ЦК и СНК о колхозной торговле». Кто дал Ярославскому право выступать с такой статьей, наносящей вред партии и явно выгодной нашим врагам? Почему редакция «Правды» допускает такие безответственные выступления? Почему дают Ярославскому бесконтрольное право пользоваться оружием, которым он не владеет и которым сплошь и рядом злоупотребляет во вред партии? Нельзя ли положить этому конец?

Сталин» [545] .

545

Сталин и Каганович. Переписка. С. 139.

Как видим, генсека больше всего беспокоило, какую реакцию можно было ожидать из-за границы. Это свидетельствовало (конечно, косвенным образом), что он придавал этому серьезное значение. Хотя публично не один раз утверждал, что его мало волнует то, что пишут о нем на Западе. В конце концов, положение в данном случае была настолько серьезным, что приходилось думать не только о проникновении нежелательной информации о голодных бунтах в Советской России, но и прежде всего о том, как справиться с ситуацией фактического голода. Видимо, по этой причине Сталин настоятельно подчеркивал, что установка на безусловное исполнение плана хлебозаготовок по СССР совершенно правильна. Но при этом он предлагал сделать исключение для особо пострадавших районов Украины. «Это необходимо не только с точки зрения справедливости, но и ввиду особого положения Украины, общей границы с Польшей и т. п.» [546] .

546

Сталин и Каганович. Переписка. С. 241.

Особенно серьезным было положение на Украине. Чудовищный голод охватил многие районы этой советской республики, считавшейся житницей страны. О масштабах этого бедствия писал в своих мемуарах Н. Хрущев:

«Уже значительно позже я узнал о действительном положении дел. Когда я приехал на Украину в 1938 г., то мне рассказывали, какие раньше были тяжелые времена, но никто не говорил, в чем же заключались эти тяжелые обстоятельства. Оказывается, вот что было, как рассказал мне потом товарищ Микоян. Он говорил: «Приехал однажды товарищ Демченко в Москву, зашел ко мне: «Анастас Иванович, знает ли Сталин, знает ли Политбюро, какое сложилось сейчас положение на Украине?» (Демченко был тогда секретарем Киевского обкома партии, причем области были очень большими). Пришли в Киев вагоны, а когда раскрыли их, то оказалось, что вагоны загружены человеческими трупами. Поезд шел из Харькова в Киев через Полтаву, и вот на промежутке от Полтавы до Киева кто-то погрузил трупы, они прибыли в Киев. «Положение очень тяжелое, — говорил Демченко, — а Сталин об этом, наверное, не знает. Я хотел бы, чтобы вы, узнав об этом, довели до сведения товарища Сталина» [547] .

547

Н.С. Хрущев. Время. Люди. Власть. Воспоминания. Т. 1. С. 71.

Эпизод, рассказанный Хрущевым, конечно, потрясает воображение. Но он не только поражает воображение, но и невольно заставляет поставить вопрос: а кому, собственно, пришла в голову мысль загрузить трупами вагоны и направить их в Киев? За такие действия, если они вообще имели место, можно было бы поплатиться головой. Как известно, местное начальство всячески старалось скрыть масштабы жертв голода, и ему ни к чему было такого рода «демонстрация». То же самое можно сказать и о начальстве более высоком. Да и вообще сама идея перевозить труппы умерших от голода куда-то вместо того, чтобы их предать земле, выглядит абсурдной. Но был ли данный эпизод реальным или нет, — не столь уж важно. Бесспорно другое — ситуация на Украине (а также в ряде других районов страны) была чрезвычайно серьезная.

Прямым подтверждением всей остроты положения на Украине является то, что Сталин не исключал даже возможности потери Украины. В письме Кагановичу в августе 1932 года он прямо писал: «Если не возьмемся теперь же за выправление положения на Украине, Украину можем потерять (выделено мною — Н.К.). Имейте в виду, что Пилсудский не дремлет, и его агентура на Украине во много раз сильнее, чем думает Реденс (свояк Сталина, тогда был руководителем ОГПУ Украины — Н.К.) или Косиор. Имейте также в виду, что в Украинской компартии (500 тысяч членов, хе-хе) обретается не мало (да, не мало!) гнилых элементов, сознательных и бессознательных петлюровцев, наконец — прямых агентов Пилсудского. Как только дела станут хуже, эти элементы не замедлят открыть фронт внутри (и вне) партии, против партии. Самое плохое это то, что украинская верхушка не видит этих опасностей.

Так дальше продолжаться не может» [548] .

И довольно странным выглядит программа мер по исправлению ситуации на Украине, которую имел в виду генсек Он предлагал произвести кадровые изменения в украинском руководстве, в том числе и замену первого секретаря ЦК компартии Украины Косиора и руководителя ОГПУ Реденса. К тому же, суть проблемы состояла не в том, что генсек в действительности боялся козней агентов польского лидера Пилсудского. Он не мог не отдавать себе отчета в реальных источниках кризисного положения на Украине. Ссылки на агентуру и мягкотелость линии, проводившейся тогдашним руководством крупнейшей после РСФСР республики Союза, скорее смахивали на попытку искать виновных совсем в другом месте, где они в действительности находились. Иными словами, это была явная попытка снять с себя ответственность за ситуацию, сложившуюся на Украине. Впрочем, Украина являла собой наиболее яркий и наиболее грандиозный пример того, к чему привели непродуманные форсированные методы. Конечно, сказался и неурожай тех лет. Все это в совокупности и привело к тому, что вполне справедливо получило название голода на Украине. Тогдашние украинские руководители, в частности, Постышев, выступая в 1937 году на пленуме ЦК ВКП(б), говорил: «В 1933 г. сельское хозяйство Украины было в страшно тяжелом состоянии, невозможно тяжелом состоянии. И народ колхозный был тоже не особенно хорошо настроен, не преобладающее большинство, но значительная часть, в связи с теми прорывами, которые создались в результате огромной, гигантской вражеской работы» [549] . Здесь стоит обратить внимание и на само признание, и на притянутое буквально за уши объяснение причин такого положения — гигантская вражеская работа. В каком-то роде напоминает двусмысленные оракульские изречения в античных Дельфах: гадай, кто был способен организовать столь грандиозную вражескую работу. Такая работа была явно выше возможностей любой сети вражеских агентов и вредителей. Но ведь чем-то надо было оправдывать случившееся. Оправдывать даже не публично, а в закрытом порядке — на пленуме ЦК партии!

548

Сталин и Каганович. Переписка. С. 274.

549

«Вопросы истории» 1995 г. № 5–6. С. 5.

Если подходить к проблеме голода на Украине и в ряде других регионов страны с объективных позиций, то нет оснований искать каких-то оправдательных аргументов и ссылок на происки врагов, могущих хоть как-то смягчить меру вины и ответственности Сталина.

Но существует и другая сторона проблемы. В наше время некоторые деятели, в том числе бывшие в свое время во главе Украины (Л. Кучма), не говоря уже о разного рода заангажированных историках и публицистах, несут полнейший вздор по поводу того, что, мол, большевики (в лице Сталина) сознательно спланировали и провели в жизнь программу умерщвления значительной части украинского населения. Так, в бытность свою президентом «незалежной» Л. Кучма в обращении к народу прямо утверждал: «Спланированный и реализованный коммунистическим режимом голодомор и массовые политические репрессии поставили под вопрос само существование нации. Это — не преувеличение. Голодомор стал национальной катастрофой. Только на протяжении 1932–1933 годов погибла пятая часть сельского населения Украины. Люди вымирали целыми селами. Демографические, социально-экономические, историко-культурные последствия тогдашних злодеяний Украина ощущает до сих пор» [550] .

550

Электронный вариант обращения Л.Д. Кучмы к украинскому народу.

Едва ли нужно полемизировать с подобного рода измышлениями. Скажу лишь, что только идиоты были способны на то, что приписывает бывший коммунист Кучма большевикам. А Сталина нельзя причислить к идиотам. Ему не было никакого резона искусственно организовывать голод на Украине или где-либо еще. Это выходит за рамки не просто разумного, но даже и за пределы неразумного.

Обращение президента Л. Кучмы по поводу голодомора на Украине подробно проанализировал российский автор Ю. Мухин, специализирующийся в основном на советском периоде нашей истории. Его книги и статьи отличают, мягко говоря, весьма нестандартный подход к событиям прошлого и не менее нестандартные оценки и умозаключения. Но по многим вопросам его аргументация выглядит весьма убедительной. Он опроверг фактологические «изыски» Кучмы и привел свои доводы относительно истинных причин голода на Украине. Со многими из его доводов вполне можно согласиться. Ю. Мухин писал:

«У Сталина не хватило духу выслушивать крестьянский мат-перемат со всего Союза, а надо было потерпеть. Ведь это хорошо, что подоспели трактора с введенных в строй тракторных заводов. А если бы они задержались на год-два? Вместо того чтобы решительно вырезать аппендицит, большевики стали его лечить примочками и дождались перитонита. Хорошо хоть не с летальным исходом.

Большевики, на мой взгляд, в 1929 г. коллективизацию начали правильно: в колхозы загоняли быстро и всех. Но уже в марте 1930 г. запаниковали и уступили толпе. А это уже административное преступление. Недаром горький опыт армии учит: сначала заставить подчиненного выполнить приказ, который тот считает неправильным, а уж потом пусть жалуется. В противном случае подчиненные начнут сами командовать и управление войсками будет утеряно. Так и случилось с коллективизацией. Уступив обывателю, большевики дали ему несбыточную надежду, что тот и дальше бунтами и сопротивлением сможет достичь желаемого. И обыватель стал желать прав иноземного оккупанта — права ничего не давать этой стране. В результате и пострадал, как немцы в Сталинграде.

Если сформулировать конкретно, в чем именно вина Сталина и большевиков, то ответ видится таким: в нерешительности при проведении коллективизации и в плохом обдумывании того, на что может пойти алчный обыватель» [551] .

551

Электронный вариант статьи Ю. Мухина «Самый позорный голод».