Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 2
Шрифт:
В докладе Сталин широкими мазками обрисовал отношения Советского Союза с другими странами, выделив при этом две особенности: во-первых, тенденцию к авантюристическим наскокам на нашу страну (такие факты, как разрыв английского консервативного кабинета с СССР, захват КВЖД китайскими милитаристами, финансовая блокада СССР, «поход» клерикалов во главе с папой против СССР, организация вредительства агентами иностранных государств, организация взрывов и поджогов, вроде тех, которые были проделаны некоторыми служащими компании «Лена — Гольдфильдс», покушения на представителей СССР (Польша), придирки к нашему экспорту (США, Польша) и т. д. Вторая тенденция была благоприятной для Советской России и определялась она ростом экономического и политического могущества СССР, его обороноспособности, политикой мира, проводимой Москвой. По словам генсека, именно действиями этих факторов объясняются такие факты, как успешная ликвидация конфликта на КВЖД, восстановление сношений с Великобританией, рост экономических связей с капиталистическими странами.
В контексте вопроса об отношениях с зарубежными государствами заслуживает внимание такой знаменательный факт. Еще в 1930 году Сталин поднял вопрос о несправедливом установлении границ СССР с рядом сопредельных государств, которое было продиктовано тяжелыми условиями Гражданской войны, интервенцией и диктатом со стороны западных держав. Именно тогда прозвучал его отнюдь не риторический вопрос: «Говорят о международном праве, о международных обязательствах. Но на основании какого международного права отсекли господа «союзники» от СССР Бессарабию и отдали её в рабство румынским боярам?» [576] В, дальнейшем, уже на пороге второй мировой войны, этот и ряд других, сопряженных с границами вопросов, был снова поднят, но уже не столько в прежнем, вопросительном ключе, сколько в практической плоскости.
576
И.В. Сталин. Соч. Т 12. С. 258.
Генеральный секретарь с полным правом мог на съезде заявить, что в области внешней политики советская страна добилась существенных успехов. Результатом этой политики явился тот факт, что Советскому Союзу удалось отстоять мир, не дав врагам вовлечь себя в конфликты, несмотря на ряд провокационных актов и авантюристские наскоки поджигателей войны. «Эту политику мира, — подытожил Сталин, — будем вести и впредь всеми силами, всеми средствами. Ни одной пяди чужой земли не хотим. Но и своей земли, ни одного вершка своей земли не отдадим никому. (аплодисменты.) Такова наша внешняя политика» [577] . Надо добавить, что эта чеканная формула стала лейтмотивом всей советской пропаганды в период до начала Великой Отечественной войны. На ней воспитывались все советские люди, в соответствии с ней велась и работа в армии и на флоте. Несколько предвосхищая события, замечу, что в конце 30-х годов эта формула обрела отнюдь не адекватное ее первоначальному смыслу содержание. Но о всех этих сюжетах речь будет идти в соответствующих главах.
577
И.В. Сталин. Соч. Т 12. С. 261.
Я хочу акцентировать внимание читателя на этом основополагающем тезисе. Можно сказать, что в широком историческом контексте он выражал стремление если не к восстановлению Союза в прежних границах империи, то, по меньшей мере, к тому, чтобы были в международно-правовом порядке заново пересмотрены все несправедливо навязанные нашей стране территориальные размежевания, продиктованные тогдашним тяжелым положением нашей страны. С позиций международного права подобные устремления, зародыш которых явственно просматривается в постановке вопроса Сталиным в 1930 году, никак не противоречат нормам права. Поскольку одним из его фундаментальных принципов был и остается принцип территориальной целостности государства и недопустимость изменять его границы, пользуясь его временной слабостью или какими-то другими обстоятельствами. В твердом отстаивании этого принципа, в стремлении не допустить даже малейшего его нарушения и заключалась одна из характерных особенностей сталинской внешней политики. Можно даже сказать — ее квинтэссенция.
В контексте сказанного вполне логичным, закономерным и даже исторически неизбежным представляется стратегический курс Сталина на создание в Советском Союзе экономики мобилизационного характера В этом мне видится одна из самых важных заслуг Сталина перед нашей страной. Заглядывая далеко вперед, он сознательно или интуитивно (это не столь уж важно) проводил линию, способную не только вывести страну из состояния отсталости, но и создать реальные предпосылки того, чтобы она могла на равных вести дела с ведущими державами Запада. Основы будущего военно-экономического могущества государства, а значит, и его политического веса во всей системе международных отношений, начали создаваться именно начиная с конца 20-х годов. Иными словами, без проведения курса на создание мобилизационной экономики СССР перед второй мировой войной мог оказаться в положении «хуже губернаторского». И, естественно, экономика такого типа не могла быть создана без коллективизации сельского хозяйства — как одного из важнейших компонентов не только экономической самостоятельности страны, но и необходимого фундамента на случай войны. Такого типа экономика не могла быть создана и за короткое время, особенно имея в виду уровень ее прежнего развития.
Возвращаясь к основной нити нашего изложения, следует отметить, что Сталин довольно прозорливо предсказал неизбежность социальных потрясений в Германии, которые в конце концов вылились в приход Гитлера к власти. Правда, эти социальные потрясения выразились отнюдь не в революционном взрыве, а в процессах прямо противоположного характера. Этим я вовсе не хочу сказать, что генсек за два с половиной года до событий предвидел возможность победы фашизма в Германии, опутанной бременем Версальского договора. Но факт остается фактом — Сталин считал, что Версальская система служит объективным фактором роста реваншистских настроений в Германии, и хорошим все это не закончится.
Когда Сталин делал свой доклад, уже позади был вооруженный конфликт на КВЖД (1929 г.). Он со всей очевидностью показал, что Москва должна с особым вниманием следить за развитием ситуации на Дальнем Востоке, где Япония приступала к осуществлению своих экспансионистских планов в Китае. Саму ситуацию в Китае генсек охарактеризовал как фактический раздел Китая и заявил, что только Советы могут спасти Китай от окончательного развала и обнищания. Этот его прогноз оказался не то что полностью несостоятельным, но в целом несбывшимся. Времена уже изменились и делать ставку на утверждение в Китае Советов — значило исходить не из реальных условий, а из пожеланий, не подкрепленных серьезными внутренними факторами. В какой-то мере можно считать, что Сталин до сих пор был в плену своих ошибочных представлений о путях развития китайской революции, о которых речь шла в одной из предыдущих глав.
Из политически ошибочных оценок Сталина следует обратить внимание на то, что он в корне неверно, с позиций застаревшего большевистского догматизма, оценивал некоторые аспекты национально-освободительного движения в Индии и в других колониальных и зависимых странах. Ничтоже сумняшеся, заявил: «Господа буржуа рассчитывают залить эти страны кровью и опереться на полицейские штыки, призвав на помощь людей вроде Ганди» [578] . Вообще надо сказать, что недоверие к некоторым деятелям освободительного движения Индии (в том числе к Ганди и Неру) он сохранил на протяжении практически всей своей жизни. Правда, уже на исходе лет он начал осторожно пересматривать свои взгляды. Но об этом пойдет речь в дальнейшем.
578
И.В. Сталин. Соч. Т 12. С. 252.
Возвращаясь к вопросу о двух тенденциях в развитии отношений между Советским Союзом и западными державами, следует отметить, что глубинные причины развития позитивной тенденции — к улучшению взаимосвязей генсек видел в сочувствии и поддержке СССР со стороны рабочих капиталистических стран, росте экономического и политического могущества СССР. Такая трактовка в то время считалась ортодоксально верной и ее никто не ставил под сомнение. Однако задним числом становится очевидным, что Сталин, как и все советское руководство, до середины 30-х годов явно переоценивал такой фактор, как поддержка Советского Союза рабочим классом и трудящимися капиталистических стран. Можно сказать, что Сталин долгое время находился в плену ортодоксальных идей пролетарского интернационализма. Однако суровые факты действительности не могли не действовать на него отрезвляюще. Постепенно в ходе развития самой жизни ему приходилось все в большей мере убеждаться в том, что, как говорится, на бога надейся, но сам не плошай. То есть, надейся на пролетарскую солидарность трудящихся с Советским Союзом как на один из факторов упрочения общих международных позиций государства, но самое главное заключается в укреплении и всемерном развитии собственной мощи Советской страны, ее промышленного, сельскохозяйственного, оборонного потенциала, в развитии науки и техники. Словом, не какие-то внешние силы, а лишь собственные силы способны обеспечить дело успешного строительства нового общественного строя и гарантировать безопасность государства от внешней агрессии.
Касаясь проблем внутреннего развития страны, Сталин нарисовал в целом, если не отрадную, то в целом благоприятную картину. Он с явным удовлетворением констатировал, что рабочие и крестьяне живут у нас в общем не плохо, смертность населения уменьшилась по сравнению с довоенным временем на 36% по общей и на 42,5% по детской линии, а ежегодный прирост населения составлял около 3 миллионов человек
Особенно опрометчивым было следующее заявление Генерального секретаря: «Снабжение хлебом можно считать уже обеспеченным. Труднее обстоит дело со снабжением мясом, молочными продуктами и овощами. Эта трудность, к сожалению, не может быть ликвидирована в продолжение нескольких месяцев. Для преодоления этой трудности необходим, по крайней мере, год. Через год мы будем иметь возможность, благодаря, прежде всего, организованным для этого дела совхозам и колхозам, обеспечить полностью снабжение мясом, молочными продуктами и овощами» [579] .
579
И.В. Сталин. Соч. Т 12. С. 330.