Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 2
Шрифт:
Завершая этот краткий и несколько схематический обзор деятельности Сталина в сфере Коминтерна, мне хотелось бы коснуться еще одной темы — о роли Сталина в выработке программы этой международной организации. В западной советологии и в новейшей российской историографии сталинизма широко и почти повсеместно утвердился миф о том, что чуть ли не единственным и, безусловно, главным творцом программы был Бухарин. При этом подчеркивается, что Сталин сыграл в разработке программы более чем скромную роль, выступая всего лишь в качестве некоего помощника Бухарина, которому принадлежат все главные положения программы. Такой взгляд на проблему мне представляется явно однобоким и тенденциозным, с явным уклоном в сторону преувеличения вклада Бухарина и в принижении роли Сталина. Конечно, Бухарин, как один из главных теоретиков тех лет, сыграл весьма существенную роль в разработке основополагающих положений программы Коминтерна.
Однако
Имеющиеся документы подтверждают мои умозаключения. Приведу, в частности, замечания Сталина на проект программы, представленный Бухариным. В нем генсек писал: «Признавая в основном правильными «заметки» Бухарина (обращает на себя внимание сам термин «заметки», в котором в завуалированной форме проглядывает мысль о том, что проект Бухарина — всего лишь материалы к программе — Н.К.), считал бы необходимым дополнить их следующими замечаниями.
1) Я думаю, что придется заново (выделено мною — Н.К.) написать программу, ибо проект программы, принятый за основу V конгрессом, нельзя считать удовлетворительным с точки зрения нынешних потребностей Коминтерна.
2) Имеющееся «Введение» к проекту программы V конгресса неудовлетворительно. Лучше было бы обойтись без «Введения». Если нельзя обойтись, можно дать такое «Введение», которое бы обосновывало идею необходимости общей программы КИ наряду с отдельными программами секций КИ.
3) Программу следовало бы, по-моему, начать (первый раздел) с анализа мировой капиталистической системы в ее империалистической фазе развития, а не капиталистического общества вообще, проводя этот анализ под углом зрения развивающегося кризиса мирового капитализма. Дело идет, конечно, не о том послевоенном кризисе 1919–1921 гг. который в основном уже изживается, а о том более серьезном кризисе мирового капитализма, который начался еще во время войны и который получил свое наиболее яркое выражение в факте образования советской системы хозяйства. Ясно, что этот кризис будет существовать и развиваться, несмотря на частичную стабилизацию капитализма, пока существует советская система, развивающаяся наряду и за счет мировой капиталистической системы. Под углом зрения этого кризиса и следует, по-моему, изложить анализ мировой капиталистической системы. При этом хорошо было бы дать характеристику экономической и политической неравномерности развития, вскрыть основные противоречия внутри мировой системы капитализма, с неизбежностью военных конфликтов, обосновать идею возможности победы социализма в отдельных странах и т. д. в духе «заметок» Бухарина» [297] .
297
Как ломали НЭП. Стенограммы пленумов ЦК ВКП(б). Т. 2. С. 611.
Из письма Сталина явствует, что он высказывает по проекту не какие-то мелкие замечания, а затрагивает фундаментальные теоретические и политические проблемы. Причем в письме не проглядывает и тень какого-либо пренебрежительного отношения к работе, проделанной Бухариным (за исключением разве того, что они называются заметками). О степени личного участия генсека в разработке программы косвенным образом свидетельствует и тот факт, что сам Бухарин в период борьбы против сталинской политики признавал: «Я ставил перед Кобой вопрос о том, чтобы он читал доклад о программе, — он предложил мне искать еще кого-нибудь» [298] .
298
Там же.
Трудно предположить, что Бухарин, как говорится, с бухты-барахты вносил такое предложение. Конечно, можно предположить, что он тем самым хотел как-то сгладить таким способом нараставшую отчужденность между ними и потрафить амбициям Сталина выступить в роли главного коммунистического теоретика. Но почему тогда Сталин отказался от предложения Бухарина? Из-за чрезмерной скромности? Таковой генсек никогда не страдал, хотя не раз в публичных выступлениях подчеркивал свою скромную роль и отсутствие амбициозных претензий. Значит, дело было в другом. В чем же именно?
Я не хочу строить каких-либо догадок и предположений, а предоставлю возможность, чтобы сами факты объяснили всю эту историю с программой. Правда, факты эти озвучены были самим Сталиным, но их достоверность выглядит вполне убедительной. Так вот что говорил Сталин позднее, в январе 1929 года на заседании Политбюро (кстати, цитируемая мною часть не вошла в собрание сочинений Сталина):
«Третье опровержение. Говоря о программе Коминтерна, Бухарин заявляет Каменеву: «Программу во многих местах испортил мне Сталин, он сам хотел читать доклад на пленуме о программе, я насилу отбился». Позвольте заявить, товарищи, что вся эта «тирада» тов. Бухарина представляет сплошное хвастовство и хлестаковщину. Насчет составления программы Коминтерна в архиве ЦК имеются документы, с которыми каждый член ЦК и ЦКК может познакомиться. Из этих документов любой из вас имеет возможность убедиться, что первый проект программы, составленный тов. Бухариным, был забракован Политбюро ЦК. Из этих документов видно, что Политбюро поручило Бухарину и Сталину составить новый проект программы, который был потом одобрен Политбюро. Из этих документов видно, что этот второй проект и был одобрен потом как программной комиссией Исполкома Коминтерна, так и VI конгрессом Коминтерна.
Молотов. Есть соответствующие документы в ЦК.
Сталин. Члены Политбюро не могут не помнить, что ни тов. Бухарин, ни кто-либо другой из членов Политбюро не выдвигал никаких, ровно никаких возражений против этого второго проекта программы. Более того, и Бухарин и Сталин защищали на июльском пленуме ЦК именно этот второй проект программы против нападок со стороны отдельных членов и кандидатов ЦК. Пусть любой из вас возьмет из архива ЦК первый и второй проекты и сличит их между собой, чтобы понять всю глубину хвастовства тов. Бухарина.
Еще более смехотворно заявление тов. Бухарина о том, что будто бы я «добивался доклада о программе на пленуме», а он, т. е. Бухарин, «насилу отбился». Члены Политбюро не могут не помнить, что дело происходило, как говорится, «как раз наоборот».
Голоса. Правильно!
Сталин. Члены Политбюро не могут не знать, что никто иной, как Бухарин, предлагал Сталину доложить пленуму о программе Коминтерна, а Сталин решительно отказался, заявив, что доклад о программе обязан прочесть тов. Бухарин как основной руководитель Коминтерна» [299] .
299
Как ломали НЭП. Стенограммы пленумов ЦК ВКП(б). Т. 4. С. 586.
Я склоняюсь к выводу, что Сталин достаточно объективно изложил историю разработки программы Коминтерна. Тем более, что на пленумах ЦК периода 1928–1929 гг., где Бухарин выступал с резкой критикой Сталина, не содержится никаких опровержений приведенных выше высказываний генсека. Основываясь на всем этом, полагаю, что идея о Бухарине как творце программы Коминтерна не вполне состоятельна. В ней чрезмерно преувеличивается его роль и априори принимается на веру то, что он чуть ли не единолично написал всю программу Коминтерна. Антипатия к Сталину как политическому деятелю не может служить основанием к тому, чтобы ставить под сомнение его роль в разработке указанной программы. Равно как не может служить основанием для преувеличения роли Бухарина во всем этом деле. Изложение исторических событий все-таки должно базироваться на фактах, а не на симпатиях и антипатиях.
Резюмируя все изложенное выше в данном разделе, можно сделать вывод, что деятельность Сталина в сфере Коминтерна носила исключительно активный и плодотворный характер. Она стала одной из составляющих того колоссального опыта в международных делах, который позволил ему впоследствии твердо и решительно направлять курс советской внешней политики в чрезвычайно сложных условиях. Этот опыт расширил политический и теоретический кругозор Сталина, без которого были бы немыслимы его дальнейшие успехи на поприще мировой политики. Именно Сталин превратил Коминтерн в инструмент советской внешней политики. И этот инструмент в целом ряде аспектов был особенно ценным и незаменимым. В конечном счете не идея мировой революции играла роль маяка, освещающего путь развития Советской России, а сама Советская Россия стала тем маяком, по которому сверяли свои маршруты все остальные отряды мирового коммунистического движения.