Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 3
Шрифт:
Однако констатация данного факта отнюдь не равнозначна тому, что к концу своей жизни Сталин уже не нуждался в партии как самом главном инструменте своей власти. В этой связи мне кажется довольно упрощенной точка зрения известного российского историка и биографа Сталина Ю. Жукова. Он придерживается той точки зрения, что Сталин хотел вообще отстранить партию от реальной власти. Поэтому и задумал сначала новую Конституцию, а потом, на ее основе, альтернативные выборы. А следом он намеревался принять новую Программу партии и Устав. Есть основания полагать, что партийные реформы могли быть еще более смелыми. Выступая на пленуме в 1936 году, Сталин сказал: «У нас различных партий нет. К счастью или к несчастью, у нас одна партия». А как известно, необдуманных мыслей он не высказывал.
Ограничить власть партии, уравнять ее с Советами – несбыточная мечта Сталина. Хотя выполнить эту задачу в 30-е годы не удалось, она будоражила его воображение всю жизнь. Так, в январе 1944 года решили собрать единственную за всю войну сессию Верховного Совета. Основной вопрос: создание во всех союзных республиках министерств иностранных дел и обороны в надежде сделать многие республики членами ООН. Как всегда, перед сессией собрался Пленум, а накануне –
1082
См. «Наш современник». 2004 г. № 12. (Электронная версия).
Мои критические реминисценции в связи с тем, что произошло после смерти вождя никак не могут служить своего рода обоснованием или даже оправданием процесса десталинизации, начатой после смерти Сталина. Сам этот процесс был инициирован людьми с узким политическим горизонтом и почти полным отсутствием чувства исторической ответственности. Безусловно, Сталина было за что критиковать, причем порой весьма жестко и остро. Однако инициаторам этой кампании следовало прежде подумать над вопросом – против кого обернется вся их кампания: против Сталина как руководителя или против социализма как общественного строя. В конце концов по прошествии десятилетий критика личности Сталина как государственного и политического деятеля утратила свою остроту и свою актуальность. Личность вождя превратилась в своеобразную мишень, целясь в которую целятся прежде всего и главным образом в социализм.
Теперь настал черед отметить и исторические заслуги Сталина как политического лидера и государственного деятеля.
Если выделять некоторые главные особенности Сталина как государственного деятеля, то на одно из первых мест можно поставить его качества как геополитика. Он не только постиг природу и своеобразие геополитики на каждом отдельном этапе развития международных отношений, ее преломление в сфере мировой политики, но и стал не просто мастером, а настоящим гроссмейстером геополитики. Надо сказать, что в сталинские времена само понятие геополитика являлось чуть ли не ругательным политическим ярлыком и подвергалось заушательской критике, если не сказать, предавалось анафеме. Тому были свои причины и основания: фашистская идеология использовала геополитические воззрения для оправдания своих экспансионистских устремлений, фактически для обоснования своей расистской теории. Но – и это выявилось и точно обозначилось позднее – геополитика, понимаемая как наука, а не как инструмент для оправдания разбойничьих захватов, имеет реальное позитивное содержание. И овладение ее законами чрезвычайно важно для государственных деятелей, особенно руководителей великих держав, при проведении своей линии в сфере международных отношений.
Будучи главой Советского Союза, Сталин скрупулезно учитывал в своих практических действиях и в своих долгосрочных политических планах требования геополитического подхода. Правда – и это надо подчеркнуть специально, чтобы у читателя не сложилось превратного представления, – геополитический подход Сталин сочетал, а порой и органически связывал с классовым подходом. Думается, что Сталин уже к началу 30-х годов в глубине души осознал определенную узость, а в ряде случаев и ущербность, односторонность и однолинейность чисто классового подхода. Прежде всего это относилось к сфере международных отношений и внешней политики. Здесь сугубо классовые критерии порой могли завести в тупик и создать для страны огромные проблемы, разрешить которые иногда было просто невозможно. У меня сложилось твердое убеждение, что одним из первых и наиболее противоречивых образчиков сталинской геополитики был пакт о ненападении с Германией. Несмотря на все существенные издержки, связанные с его заключением, этот пакт в конечном счете оказался выигрышным геополитическим шагом Сталина. И главный – но не единственный – аргумент в подтверждение данного вывода заключается в результатах войны с Германией. Именно Сталин, а не Гитлер оказался победителем. Именно Сталина история вознесла на вершину славы. А немецкий фюрер стал полуобгоревшим трупом, захороненным в прямом и переносном смысле на свалке истории.
В серьезном споре нужны серьезные аргументы, а не тонкая цепь хитросплетений, на которых и зиждется вся аргументация. Вся совокупность фактов, а не отдельно вырванные из их общей суммы и при этом подвергнутые умелой подтасовке «фактики», способна отобразить реальную картину исторических событий. В этом контексте я и оперирую такими понятиями, как конечные результаты того или иного шага на международной арене. Ведь средства достижения цели в любом случае важны. Но они никак не важнее самой цели, особенно если эта цель благородна и направлена на благо подавляющего большинства народа, а не отдельных, пусть и избранных его представителей. Именно такая логика лежала в основе мотивации всей политической стратегии Сталина. И такая стратегия дала свои плоды, она оказалась действенной и продуктивной. Конечно, задним числом можно вести бесконечные дискуссии о правомерности или оправданности того или иного шага Сталина в сфере мировой политики. Однако за этими спорами и дискуссиями не должно утрачиваться главное – эти шаги приносили свои плоды, поскольку базировались на реалистическом анализе ситуации и верном политико-стратегическом прогнозе.
К разряду крупнейших достижений Сталина в сфере реализации международных целей Советской России следует отнести довольно быстрое и успешное налаживание союзнических отношений с западными державами после начала войны. Не следует игнорировать то обстоятельство, что между нашей страной и западными державами, помимо общих задач борьбы против экспансии германского фашизма, существовали и серьезные противоречия. Сталин поставил себя выше этих противоречий, он на передний план выдвинул то, что давало возможность создания мощного антигитлеровского альянса. Могут возразить: а что еще ему оставалось делать? Действительно, интересы военного противоборства с железной необходимостью диктовали соединение сил, противостоящих гитлеровской экспансии, а затем и японской. Иными словами, жизнь сама создала объективные предпосылки для союзнических отношений со странами Запада. И тем не менее, имелись существенные разногласия и противоречия в стане антигитлеровской коалиции. И Сталин, учитывая все сложности отношений с ними, сумел добиться того, что эта коалиция не распалась и сумела победоносно завершить вторую мировую войну. Нет сомнений в том, что если бы он был в плену узкоклассовых постулатов, то создание коалиции и ее в целом эффективная деятельность оказались бы за пределами возможного.
Другим геополитическим достижением поистине мирового масштаба явилось создание блока демократических государств в Восточной Европе, а затем и в Азии. Этот фактор оказывал огромное воздействие на все мировые процессы, в первую очередь те, которые протекали в Европе. Геополитический замысел вождя некоторые интерпретируют как попытку возродить старые имперские традиции царской России. Внешне это как будто и выглядит так, но в действительности это было совершенно новое, уникальное явление в истории международных отношений. Становление социалистического содружества радикальным образом повлияло на соотношение и расстановку сил в мире в целом. Именно благодаря этому сложилось некое подобие равновесия сил, которое многие политологи с достаточным на то основанием рассматривают в качестве одной из важнейших предпосылок международной стабильности.
Если оперировать современной терминологией, то несомненный научный и политический интерес представляет вклад Сталина в подрыв структуры международных отношений, которые сейчас мы именуем как монополярный мир, в котором господствовали Соединенные Штаты Америки и отчасти Великобритания. Во многом благодаря проведению сталинской стратегии в сфере международных отношений сложились реальные объективные предпосылки к формированию основополагающих, базисных устоев для появления биполярного мира с двумя центрами притяжения – Советским Союзом и Соединенными Штатами Америки. Именно биполярная структура международных отношений наиболее адекватно отвечала реальностям той эпохи. Во многом благодаря этой структуре на протяжении ряда десятилетий удавалось избежать всеобщей войны, которая в условиях наличия ядерного оружия могла стать последним актом истории мировой цивилизации. Между прочим, этот аспект исторического наследия и заслуг Сталина пока еще исследован недостаточно глубоко и всесторонне. Хотя заслуживает того без всяких оговорок.
Особо следует выделить роль Сталина в приобретении Советской Россией статуса ядерной державы. Она стала таковой во многом благодаря тому, что вождь придавал этому первостепенное значение, понимая, что в мире суровых, а порой и жестоких реальностей, в мире прямого и косвенного противоборства великая держава без ядерного оружия – нечто несуразное. Не стань Россия ядерной державой, она была бы поставлена на колени, и еще неизвестно, смогла бы она подняться во весь рост. Слабых в мире противостояния не просто не уважают, а открыто презирают и превращают в своих марионеток. Поэтому, бесспорно, одной из немеркнущих заслуг Сталина перед Россией и перед ее историей явилось то, что он сделал все возможное и невозможное, чтобы наша страна стала ядерной державой и не оказалась на задворках мировой политики. И в политическом наследии Сталина – это такое достижение, которое нельзя оспорить или подвергнуть сомнению. Пусть об этом, если не говорят, то хотя бы помнят те, кто выступает ныне в роли хранителей отечества и правопреемников величия России. Затрагивая чрезвычайно сложную и вместе с тем актуальную, я бы сказал злободневную, проблему судьбы сталинского политического наследия в свете современного развития России, нельзя обойти молчанием один аспект. О перекосах и перегибах сталинской национальной политики на протяжении всех лет его правления довольно подробно было написано в предшествующих томах. Здесь же в качестве своего рода обобщения мне хочется акцентировать внимание на том, что произвольное перекраивание границ, не говоря уже о выселении целых народов, создало серьезные предпосылки для возникновения в последующем серьезных коллизий и национально-государственных конфликтов. Решая фактически произвольно столь щекотливые вопросы, как национально-государственное размежевание, Сталин закладывал фактически мину замедленного действия под здание единого государства. При этом, видимо, он исходил из мысли, что в условиях существования Советской власти и однопартийной системы на национальной почве серьезные конфликты маловероятны, а если они и возникнут, то их не так уж трудно будет разрешить. Здесь вождь глубоко заблуждался. Будучи великолепным знатоком национальных проблем, он все-таки недооценивал взрывоопасного потенциала национализма и националистических сил. При определенных условиях эти силы утрачивают свою классовую сущность (или во многом теряют ее) и превращаются в самостоятельный и самодовлеющий фактор исторического процесса. Если зрить в корень, то совершенно очевидно, что первопричины, истоки таких конфликтов, как грузино-абхазский, грузино-южноосетинский, осетино-ингушский, карабахский, а также в определенной мере и приднестровский, своей первопричиной имеют сталинскую политику в отношении решения ряда национальных проблем. Можно утверждать, что в ряде случаев он слишком прямолинейно, без учета национального фактора решал вопросы государственных и административных границ в рамках Союза. Здесь ему изменяло чувство реальности и исторического предвидения, он явно недооценивал мощную взрывоопасную силу национализма. Хотя сказать, что он проявлял какое-то особое благоволение к своей малой родине – Грузии, было бы не вполне корректно. Он внимательно следил за развитием Грузии, но не давал повода, чтобы его могли упрекнуть в том, что он создает для своей малой родины какое-то особо привилегированное положение. Здесь следует искать руку Л. Берия, благодаря которому многие вопросы на практике решались в пользу Грузии и в нарушение прав абхазского и осетинского народов. Хотя Южная Осетия и не входила в состав России, тем не менее трудно найти разумное объяснение тому, почему один народ – осетины – в условиях Советской власти при свободном волеизъявлении не мог иметь одну общую автономную республику.