Политическая история Первой мировой
Шрифт:
Учреждение ФРС в США и Мировая Бойня в Европе – две стороны одной и той же медали, и лишь неисправимые глупцы – «россиянские» «историки» – могут называть эту Бойню «национальной войной», «Второй Отечественной» и так далее…
Что же до полковника Хауза, то за время войны он побывал в Европе ещё несколько раз и каждый раз с «посредническими» миссиями, а вернее – с новыми инспекциями теперь уже хода войны.
«Посредничал» полковник между англо-французами и немцами по тому же принципу, по которому сам сэр Эдуард Грей «посредничал» между немцами и русскими накануне 1 августа 1914 года. То есть вначале Вильсон через
Подстегнутые этими «вероятно» и «но…», немцы войну продолжали, а англичане стремились добиться военной победы до того, как США смогут рассчитывать на свою долю не только как кредитор и военный поставщик Антанты, но и как прямой её союзник.
Америку это как раз устраивало, опоздать она не очень-то и боялась. США уже достаточно хорошо контролировали Европу, и Хауз играл здесь роль полномочного папского легата, соединяющего частные усилия посольств, миссий и агентств в одно целое.
Собственно, никогда не нюхавший армии «полковник» относился, повторяю, к «бойцам» той же «когорты», в рядах которой служили и Гольштейн, и тёзка Хауза Грей.
Второе имя голубоглазого блондина голландско-британского происхождения было «Мандель», а получил он его в честь ближайшего друга отца Хауза – еврея-коммерсанта из Хьюстона. Итак, проеврейские симпатии были обеспечены мальчику с колыбели.
Когда же мальчик вырос, зятем и советником Эдварда-Манделя стал еврей доктор Сидней Мезес – автор ранних планов создания мирового сверхправительства и директор организации «Исследование», готовящей материалы для Вильсона и американский делегации на будущих «мирных» переговорах.
В 1912 году Хауз написал программный роман «Филипп Дрю: «Администратор»», где была глава с названием: «Как делают президентов». В романе технология была следующей. Его герои «наметили добрую тысячу миллионеров, каждый из которых должен был дать по 10 тысяч долларов». «Лишь немногие дельцы, – говорилось далее, – не считали для себя счастьем присоединиться к ним с завязанными глазами в деле охраны Капитала».
В жизни происходило примерно то же, что и в романе. Один из тех, с кем автор «Филиппа Дрю» был тесно связан, ведущий сионист США раввин Стефен Уайз в 1910 году публично вещал избирателям штата Нью-Джерси: «Во вторник мистер Вудро Вильсон будет избран губернатором вашего штата; он не закончит срока губернаторской службы, так как в ноябре 1912 года он будет избран президентом США; после этого его переизберут президентом второй раз».
По Стефену Уайзу и вышло.
Вот как отзывался о Хаузе человек, знавший его хорошо: «Он избегал гласности, обладая чувством циничного юмора, подогреваемого сознанием того, что он – невидимый и не подозреваемый никем, – не будучи богат и не занимая высокого поста, одним личным влиянием мог фактически отклонять течение исторических событий».
А вот наблюдения вильсоновского сотрудника Буллита. Буллит, естественно, хорошо знал о ведущей закулисной роли Хауза и поэтому удивлялся, как «тот же человек мог столь заметно проявлять видимую субординацию», что на заседаниях Комитета по созданию Лиги наций казалось: он «просто перевёртывает листы партитуры для своего господина».
Знакомый портрет, не так ли?
Сам Хауз писал: «Очень нетрудно, не неся никакой ответственности, сидеть с сигарой за стаканом вина и решать, что должно быть сделано».
Зигмунд Фрейд считал, что Хауз стал «заместителем» отца для Вильсона (который был на два года старше своего психоаналитического «папаши»). Ну, во всяком случае, Вильсон говорил: «Мистер Хауз является моим вторым «Я». Он – моё независимое «Я». Его и мои мысли – одно и то же»… Тут, похоже, повторялась вывороченная наизнанку история с Эдуардом Греем, которого Хауз, превосходя годами, любил «сыновьей любовью».
Показательно, что журналист Джон Сильвер Вирек написал позже книгу «Самая странная дружба в истории. (Вильсон и Хауз)»… За консультациями к раввину Уайзу Вирек явно не обращался, иначе слово «странная» он бы не употребил.
Хауз уже в ранней молодости признавался, что всегда хотел иметь «своего» президента. Что ж, он получил «своего» президента и контролировал «своего» президента вплоть до конца Парижской мирной конференции после окончания войны.
О том, что контролировали и самого Манделя Хауза, можно, очевидно, не говорить.
ВОЕННЫЙ «конвейер» Золотого Интернационала работал вовсю… Англия выкачивала золото из России, а Штаты – уже из Англии. Но и прямые каналы возникали всё чаще. «Нешнл сити бэнк» Рокфеллера открыл в России свои отделения, проявлял активность Морган…
В 1916 году на слушаниях в сенатской комиссии по обследованию военной промышленности у президента «Нешнл сити» Вандерлипа было спрошено: «Вы как бы взяли Россию как вашу сферу влияния, а Морганы взяли Англию и Францию?»
То, чем занимались американские банкиры, то есть предоставление займов нейтральной страной странам воюющим, международным законодательством было запрещено, и Вандерлип отмолчался. Но чуть не брякнул со злости на конкурента: «Да, Морганы укрепились именно там – через Ротшильдов».
Впрочем, Рокфеллеры тоже использовали это «через…», и тут, к слову, нелишне отметить, что, очевидно, с ними был связан дядя Троцкого по материнской линии, банкир и биржевик Абрам Лейбович Животовский.
Троцкий для русской революции – фигура чужеродная, даром что он действовал в ней очень активно. Троцкий создавал проблемы уже Ленину, и в конце концов уже Россия Сталина отторгла от себя Троцкого, но его феномен заставляет задуматься, насколько же многоходовыми могли быть антирусские комбинации Золотого Интернационала…
В 1916 году в США был образован Совет национальной обороны. Американская привычка лицемерить сказалась и здесь, поскольку занимался-то этот Совет не обороной, а подготовкой к внешней войне. И было бы вернее назвать его Советом агрессии.
В том же 1916 году Капитал обеспечил переизбрание Вильсона на пост президента под лозунгами… нейтралитета и… воздержания от вступления в войну.
Режиссёры выборного балагана сработали грубо, но эффективно – на контрасте. Республиканцам было указано с пеной у рта требовать «вмешаться», а Вильсон хорошо поставленным профессорским голосом вещал о мире. Ничего более хитрого для американских простаков в Америке и не требовалось. Однако уже скоро сотням тысяч (а потом и миллионам!) из них предстояло отправиться в Европу.