Политическая наука №2 / 2014. Трансформации европейского политического пространства

Идея номера родилась задолго до драматичных, даже трагических событий, связанных с «отмененным» европейским выбором Украины, которые произошли в последние месяцы перед выходом этого сборника. Она отчасти выросла из прошлых номеров, которые мне довелось подготовить в качестве редактора-составителя «Политической науки» – «Пространство и время политики» (2009, № 1) и «Мировая политическая динамика» (2012, № 4).

Интеграционный процесс и образуемые им институциональные и геополитические конфигурации – действительно важнейший объект прикладного политико-пространственного и хронополитического анализа. Другая важная часть замысла этого номера – заметная в последние годы

кризисность европейского интеграционного проекта и турбулентность по его границам и даже перифериям, сопровождавшая последние расширения и партнерские инициативы. В сочетании с появлением евразийского интеграционного ядра эти обстоятельства заставили задуматься о трансформации европейского политического пространства – в геополитическом, геоэкономическом, институциональном отношениях, в сфере безопасности.

Понятие политического пространства, его ключевые измерения, основные направления трансформации европейского политического пространства и их отражение в современных исследованиях анализируются в первой статье номера. В первый блок помещена также статья одного из признанных лидеров отечественных интеграционных исследований – М.В. Стрежневой. В работе показаны не только основные подходы к исследованию европейского политического пространства, но и роль «пространственного подхода» в развитии интеграционной теории.

В рубрике «Контекст» представлены статьи, рассматривающие институциональные и секторальные измерения европейского политического пространства и логику их трансформации. В центре внимания авторов – энергетическое пространство Европейского союза и его динамика, пространство свободы, безопасности и правосудия, а также важнейшие трансформационные процессы, происходящие в институциональном измерении – фрагментация и регионализация. Вопросам энергетики посвящены также две статьи молодых исследователей, вошедшие в рубрику «Первая степень».

Рубрику «Ракурс» составили материалы, фиксирующие рефлексивное измерение европейского политического пространства, его символическое, мнемоническое, семантическое наполнение. Также здесь представлен интересный с точки зрения регионального измерения европейского политического пространства хорватский взгляд с «переднего края» евроинтеграции.

В номер вошли статьи пяти иностранных авторов, трое из которых представляют Украину, а двое других также «включенно» наблюдают трансформации европространства из его различных точек. Хорватия – последний из присоединившихся на сегодняшний момент членов, Чехия – уже привычный, но так и не вошедший в зону евро «житель» Евросоюза. Любопытно, что «чешский» исследователь Нуну Моргаду – молодой португальский ученый, в настоящее время читающий в Карловом университете (Прага, Чехия) лекции по евразийской (!) геополитике.

Украинских коллег хотелось бы поблагодарить отдельно – выразить восхищение не только высоким качеством статей, но и их научным мужеством, способностью сохранить объективность, не утратив гражданского чувства в непростое для страны время.

Особо я благодарен М.А. Андрущенко, который, хотя и не выступил на сей раз автором, оказал неоценимую помощь в составлении «украинского блока» номера.

В работах моих коллег по кафедре сравнительной политологии Московского университета О.В. Столетова и Д.С. Полуляха раскрываются принципиально важные аспекты европейского политического пространства. «Мягкая сила» и «разумная сила», безусловно, являются ключевыми аспектами европейского расширения и скрепами политического пространства, а концепт smart power отражает, возможно, важнейшее направление в трансформации пространства безопасности и внешней политики Евросоюза.

Исследование многоуровневого управления также имеет центральное значение для описания конфигурации европейского институционально-политического пространства, а восприятие соответствующих идей и практик на российской и постсоветской почве выступает важнейшей научно-прикладной задачей в контексте текущего строительства институтов евразийской интеграции.

И.А. Чихарев И.А. Чихарев, И.Л. Прохоренко

Категория «политическое пространство» начала широко использоваться в европейских и международных исследованиях в 1990-х годах. Причиной тому стали трансформации в мировой политике в целом и в ее европейской «субсистеме» в частности. На мировом уровне данное понятие употреблялось чаще всего в контексте исследований транснациональных и глобализационных процессов, развертывание которых, по мнению ряда ученых, приводило к размыканию национально-государственных границ и созданию единого пространства, в котором осуществляется глобальное управление. В европейских исследованиях очевидной причиной интереса к понятию политического пространства стал новый этап европейской интеграции – преобразование Европейских сообществ в Европейский союз – политическую структуру с качественно новыми институциональными свойствами, а позднее – и иными географическими очертаниями.

В исследовании контуров нового мирового политического пространства, а также исторической (хронополитической) логики его становления наиболее активными были представители таких школ, как конструктивизм и постинтернационализм. Первая анализировала процесс развития и трансформации структуры международных отношений, в котором традиционные национально-государственные элементы международной системы и их конфигурация рассматривались как частный случай возможного структурирования и пространственного оформления общественных взаимодействий. Кроме того, конструктивисты вводили в рассмотрение качественно новый и значимый рефлексивный или перцептуальный аспект политического пространства [Ruggie, 1998]. Действительно, и глобальное, и единое европейское пространства создавались не только (а в случае с глобальным пространством даже не столько) как «факт на земле», сколько в качестве образов, мифов, «брендов», рожденных мировыми медиа в эпоху падения «железных занавесов», бурного развития средств коммуникации.

Школа постинтернационализма, продолжавшая либеральные «плюралистские» подходы, появившиеся еще в 1970-х годах, в 1990-е годы, уже на современном материале и с привлечением широкого круга исторических прецедентов, также доказывала, что национально-государственные структуры – всего лишь один из возможных способов структурирования политий, т.е. форм политической организации общества. История знает и иные формы, а современность открывает нам пока неизвестные новые политические структуры [Ferguson, Mansbach, 1998].

В европейских исследованиях одна из таких новых политических форм, собственно, и была основным предметом исследования. Однако помимо задачи формирования общетеоретических представлений о трансформации политических структур исследователи европейских процессов стояли перед необходимостью описания и концептуализации внутренней структуры европейской интеграции. На пересечении европейских и мирополитических штудий развивались общие темы: например, концепция Евросоюза как «мультиперспективной политии» (Дж. Рагги) и многочисленные модели многоуровневого управления [Чихарев, Рамонова, 2011], а также «сетевые» метафоры, которые применялись как в анализе «Европолитии», так и в политической глобалистике.