Политик из кофейни, или судья в ловушке

Филдинг Генри

Куилл. Тогда ваша милость принадлежит к самой обширной корпорации в Англии.

Скуизем. Закон, как тебе известно, стоит на стороне рогоносцев и преследует женщин, изменивших мужьям. Рога приносят мужчине одно преимущество: с их помощью он может выставить свою жену за дверь.

Куилл. Преимущество немалое, сударь.

Скуизем. Да, но, чтобы воспользоваться им, надобно сперва уличить жену в неверности. Недостаточно того, чтобы сам рогоносец знал о своем позоре, нужно, чтоб его позор стал публичным. А хочешь, чтобы твои рога не торчали наружу, - изволь, но тогда уж прощай свобода: от жены тебе ввек не избавиться! Так вот, Куилл, я и решил обратиться

к тебе, так как у тебя есть возможность наблюдать за моей женой. Если нам удастся поймать ее с поличным, то получишь изрядное вознаграждение. Это дело уж не терпит отлагательства: ведь если я не разоблачу ее, она разоблачит меня. А вечно платить ей за то, чтоб она держала свой язычок за зубами, - значит, разориться вконец. Чтобы заткнуть рот женщине, никакого золота не хватит.

Куилл. Сударь, я постараюсь быть как можно усерднее.

Скуизем. А я - возможно щедрее... если, конечно, ты добьешься успеха. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ 2

Куилл (один). Ну нет, почтеннейший судья, на такую приманку я не поддамся! Я слишком хорошо тебя знаю и потому не верю в твою щедрость. Твоя жена заплатит мне больше за такую же услугу. К тому же я человек чести и совести и не могу служить двум господам! А так как я уже давно состою при госпоже для особых услуг, пойду-ка я к ней, как честный и верный слуга, и раскрою перед нею весь заговор. Ведь если ее выгонят из дому, с этим скупердяем мне будет не сладко. Он так жаден, что готов сжить со свету всех мошенников, кроме себя самого.

ЯВЛЕНИЕ 3

В доме констебля. Рембл и Констант.

Pембл. Э, да твоя милая, оказывается, тонкий политик! Только бы наш пьянчужка не испортил нам дела!

Констант. Не бойся за него, у него хитрости тоже хватает. В его башке столько лет шла война между пьянством и трезвостью, что они, наконец, пришли к соглашению, и теперь он уже всегда полупьян, полутрезв.

Рембл. Ну что ж! Делать нам здесь нечего, только сидеть да ждать. Поэтому расскажи-ка мне подробнее, как провел ты эти три года, что мы не видались. Шутка ли - три года! Что делал ты после того, как покинул службу в Ост-Индии и вернулся с Сотмором сюда?

Констант. В тот год у всех на уме была война. О ее близости мы судили не только по слухам, но и по таким фактам, как увеличение армии. Вот я и решил остатки своего состояния отдать на служение отечеству и снова, как в Индии, купил себе офицерский патент. Особых приключений у меня не было, служил, пока не сократили армию, а с тех пор разделяю судьбу тех несчастных солдат, которым дали отставку да и пустили нищими в красном кафтане.

Pембл. Да, таково свойство солдатской одежды - превращаться в лохмотья. Уж так у нас заведено: наши славные солдаты привыкли возвращаться с потрепанными знаменами, в рваных кафтанах. Знамена вывешиваются в Вестминстер-холле *, а солдата, по приказу того же Вестминстер-холла, сажают за решетку. В тюрьмах, слава богу, всегда найдется местечко для нашего брата.

Констант. Единственное, в чем мне была удача за последнее время, - это в любви. Я полюбил ту милую девушку, что ты здесь видел, и мы должны были нынче ночью с ней встретиться, чтоб обвенчаться. Но только я прибыл на место свидания, вдруг вижу: какой-то негодяй нападает на прилично одетую женщину. Я бросился к ней на помощь, ее оскорбитель немедленно скрылся, а подоспевшая стража схватила меня и наутро отвела к судье Скуизему, который и распорядился отправить меня сюда.

Pембл. Что ж, она дала показания против тебя?

Констант. Нет еще. Я слышал, что она еще не оправилась

от вчерашних ушибов и просила продержать меня до вечера. А вечером она предъявит мне свое обвинение. Впрочем, я думаю, что она здесь ни при чем. То, что тут рассказала нам Хиларет, да и те ухищрения, какими из меня пытаются выжать деньги, наводит меня на мысль, что все это мошенничество подстроено самим судьей.

Pембл. Да уж будь уверен: где какое мошенничество, там судья играет самую главную роль. Но пусть мысль о предстоящем возмездии послужит тебе утешением. Не думаю, чтобы судье удалось ускользнуть из сетей, которые мы для него приготовили, - разве что дьявол окажется добрей, чем мы думали, и захочет прийти на выручку своему лучшему другу.

Констант. Но что ты собираешься делать в Англии? Здесь у тебя ни родных, ни знакомых.

Pембл. Почем знать, может еще и сыщется кто. Когда-то у меня был здесь отец, старик, и притом богатый. Он счел нужным изгнать меня из дому за кое-какие невинные шалости, да, верно, теперь простил меня, если только остался в живых. Впрочем, я уже десять лет не имею о нем известий.

Констант. Как же ты мог бросить родного отца на целые десять лет? Непростительное легкомыслие!

Pембл. Увы, я таков от природы: мои мысли не поспевают за поступками, и раздумье нападает на меня лишь тогда, когда думать уже поздновато. Всю-то свою жизнь я был задним умом крепок. Верно, у моего рассудка глаза на затылке.

ЯВЛЕНИЕ 4

Рембл, Констант, Стафф.

Стафф. Письмо к вашей милости.

Рембл (читает). Вот это письмо так письмо!

Констант. Что же в нем такое?

Рембл. В нем моя свобода, скрепленная собственноручной подписью здешней повелительницы.

Констант. Да о чем же оно?

Рембл. Говоря попросту, не прибегая к высокому стилю, это письмо от миссис Скуизем, жены судьи, с приказом констеблю немедленно отпустить меня на волю. (Читает.) "Сударь, как только я оправилась от испуга, причиненного мне вашим дерзким приятелем, я тотчас же выполнила свое обещание. Вы застанете меня дома; податель сего одновременно вручит констеблю приказ о вашем освобождении". Вот добрая душа! (Целует письмо.) Драгоценная супруга проклятого мерзавца судьи, лечу в твои объятья!..

Констант. Послушай, а что если посвятить ее в наши планы?.. Вот возьми и снеси-ка ей эту записку, в которой судья назначает Хиларет свиданье. Записка подкрепит твои слова.

Рембл. Чудесная мысль! Лечу осуществить ее на деле. Прощай, драгоценный Констант! Надеюсь, милый, встретиться с тобой

В спокойной гавани, где не грозит беда,

Где мерзостный судья не причинит вреда.

Констант. Ну что ж, желаю тебе успеха!

Уходят.

ЯВЛЕНИЕ 5

В кабачке.

Скуизем, слуга.

Скуизем. Скажи-ка, любезный, не приходила ли сюда одна женщина и не справлялась ли она о мистере Джонсе?

Слуга. Что-то не слыхал, сударь. Если хотите, я спрошу в буфете.

Скуизем. Да, да, спроси... и скажи там, что, если кто придет, пусть проведут наверх, ко мне... У меня нет оснований думать, что она обманет меня, но я так и горю от нетерпения. Право, эта женщина возродила во мне весь пыл моей ранней юности. Оказывается, я моложе, чем думал! Мне сорок девять, никак не больше. Да что ж это моя милая не идет в самом деле?.. Напрасно я ей дал те пять шиллингов, да еще в кошельке, которому цена уж не меньше двух шиллингов. Как знать, она, может быть, истратила их на какого-нибудь молодчика, который в благодарность еще наградит меня кой-чем.