Политика (сборник)
Шрифт:
– Мы – журналисты. Писать статью про «Курск».
– А-а-а.
Стюардесса везет по проходу тележку с бухлом, случайно толкает Боба. Он открывает глаза и говорит:
– Давай купим бутылку мартини.
– Зачем?
– Угостить девушку.
– Ты мартини будешь? – спрашиваю я у Анны.
– Нет, я за рулем. У меня машина на стоянке в аэропорту.
– Ясно.
Я перевожу Бобу, он закрывает глаза и отрубается.
18/08/2000, 19:33
Самолет едет по полосе. Анна говорит:
– Давайте, я вас подвезу. Вам в какую гостиницу?
– «Мурманск».
– Почти что по дороге.
Выходим на летное поле. Холод собачий. Я не подумал, что Мурманск севернее Москвы, и полетел в одной рубашке.
Идем мимо облезлого здания аэропорта к стоянке. Сквозь асфальт пробивается чахлая трава. Автостоянка – на отшибе, выглядит пустынно.
– Сейчас будет прикол, если машину угнали, – говорит Анна и улыбается.
Машина на месте – почти новая «десятка». Мы садимся. Боб немного протрезвел. Он спрашивает меня:
– А где поляки?
– Откуда я знаю, где поляки? И зачем они тебе?
Анна говорит:
– Только я должна вас предупредить – я еще неопытный водитель, поэтому езжу всегда по правилам. А там есть одно место, где все едут с превышением, и кто сзади, на меня злятся.
За окнами – холмы и желтеющие деревья. Боб спит, Анна старательно ведет машину.
Сзади кто-то долго сигналит. Нас обгоняет добитый «фольксваген», водитель показывает «fuck».
– Ну вот, я же вам говорила…
Въезжаем в город. Замусоренные улицы, пятиэтажки с облупившейся краской. Нелепо одетые люди. Здесь, наверное, жутко скучно.
Останавливаемся у гостиницы. Снаружи – обычная кирпичная пятиэтажка. Анна пишет на бумажке свой телефон.
– Только это – рабочий. Домашнего у меня нет. Нужно сказать, чтобы позвали Анну из отдела финансов.
Я кладу бумажку в карман. Анна по очереди протягивает нам руки.
– Ну, приятно было познакомиться. Звоните, если будет время.
Боб дежурно улыбается своей «западной» улыбкой.
18/08/2000, 21:02
Поднимаемся в номер. Совковая тумбочка, две кровати с мятыми покрывалами. Зато в ванной – импортный унитаз и смеситель.
– Я ожидал, что будет хуже, – говорит Боб.
– Ты всегда ожидаешь хуже.
– Давай сегодня никуда не пойдем. Начнем завтра с утра.
– А сегодня и идти некуда, сейчас стемнеет.
Я включаю телевизор. Новости. «Курск». Спасательные работы осложняются плохими погодными условиями.
Боб не понимает русского и начинает болтать.
– Наши английские журналисты – говно и хуесосы. Есть только один хороший – он на пресс-конференции спросил у Блэра: «Почему вы так радушно принимали Путина, который замарал себе руки чеченской кровью?»
– А чем твой Блэр лучше Путина?
– А я не говорю, что лучше. Одинаковые подонки.
– Нет, говоришь. И вообще, какое вам – англичанам – дело до того, что происходит в Чечне, а? Вам что, Северной Ирландии мало? Хули вы всюду лезете?
– Северная Ирландия – часть Соединенного Королевства.
– А Чечня – часть России.
– Ничего подобного. Россия просто пытается подчинить ее, а Чечня ведет освободительную борьбу.
– Слушай, ты полтора года в России, а еще не научился говорить по-русски. Но зато ты уверен, что понимаешь то, чего мы не понимаем. А мы все, по-твоему, дураки, да?
– Нет, но в России нет такой долгой демократической традиции, как на Западе…
– Засунь ты в жопу свою демократическую традицию…
– …и вы еще не осознали ценности гражданского общества.
– А ты уверен, что оно нам нужно, ваше гражданское общество?
Я больше не хочу с ним разговаривать. Выключаю телевизор, сбрасываю шмотки и ложусь. На белом пододеяльнике несколько зашитых дырок.
Боб говорит:
– Я пойду в бар.
– Хорошо. Ключ только один, пусть останется у меня. Постучишь, когда вернешься. Боб выходит, хлопнув дверью. Я засыпаю.
Звонок телефона. Просыпаюсь, хватаю трубку.
– Алло?
– Добрый вечер. Извините за беспокойство. Не хотите ли познакомиться с симпатичными девушками?
– Иди в жопу.
Бросаю трубку, поднимаюсь и иду в туалет поссать. За входной дверью шум.
– Джон, дай мне еще пятьдесят долларов, – говорит женский голос.
Я ложусь.
19/08/2000, 8:35.
Боб еще спит. Он приперся в четыре утра, пьяный в жопу. Я трясу его за плечо.
– Пошли завтракать.
Спускаемся в кафе, берем себе по яичнице-глазунье с сосисками. Худая прыщавая девушка лет восемнадцати собирает со столиков грязную посуду.
– Скажи ей, что если она поднимется сейчас со мной в номер и отсосет у меня, я дам ей пятьдесят баксов, – говорит Боб.
– С чего ты взял, что она пойдет? Она не проститутка, она здесь официанткой работает. Насчет проституток никаких проблем – мне вчера три раза звонили.
– Меня проститутки не интересуют. Хочу с этой.
– Нет, ты объясни – с чего ты взял, что она у тебя возьмет?
– Пятьдесят баксов – большие деньги. Она здесь столько зарабатывает за месяц.
– Не буду я ей такое предлагать, хочешь – сам и предлагай.
Доедаем, поднимаемся в номер. Я сажусь на телефон. Чтобы попасть в Видяево, откуда ушла лодка и где сейчас родственники подводников, нужно специальное разрешение из генерального штаба, из Москвы. Для этого нужно отправить туда запрос по факсу. Насти в офисе нет – воскресенье. Придется отложить на завтра.