Политика
Шрифт:
Удовлетворенный своей внешностью, он снова подошел к столу. Здесь в пластиковом пакете лежали две бутылки «Пино нуар». Французский импорт, американским винам до них далеко.
Ник посмотрел на часы. Без десяти одиннадцать. Сегодня воскресенье, и ночной клуб этажом ниже закрыт. Как всегда по воскресеньям, Ник провел день в кабинете, встречался с главами своих предприятий, получал от них деньги, снятые с недельного дохода и не входящие в объявленную прибыль, с которой они платили налоги, давал указания, выступал посредником в их спорах и так далее. Почти все сетовали, что пришлось приезжать в столь мерзкую погоду, но они не имели представления о том, что такое сидеть на его месте. Он считал, что должен лично контролировать все свои предприятия. Всякого, кто отступал
В этом, разумеется, и заключалась проблема, связанная с его участием в том, что произошло в канун Нового года. С самого начала многое вышло из-под его контроля. Взять хотя бы взрывное устройство, которое не сработало. Еще до того, как сведения об этом просочились в средства массовой информации, он заподозрил неладное. Уже в первых сообщениях о террористическом акте на Таймс-сквер говорилось о трех взрывах, которые последовали за первым. Сначала он надеялся, что сообщения ошибочны. Но скоро у него появились сомнения, и постепенно, с появлением более точных сведений, они превратились в уверенность. Три взрыва, не четыре. Так говорили все свидетели, гласил каждый дюйм видеопленки, каждая фотография, сделанная на месте взрывов. Когда было объявлено, что обнаружена и передана для анализа в лаборатории ФБР невзорвавшаяся бомба, Ник понял, что все это правда, и задумался. А вдруг именно таким был замысел Джилеи и ее людей? И если так, то почему? Он догадывался, что целью террористического акта является подрыв политических отношений между Соединенными Штатами и Россией, но его главная ошибка заключалась в том, что он позволил себе уйти в сторону от практического осуществления этого плана, не углублялся в тонкости готовящейся операции и потому остался в неведении относительно ее намеченного исхода. А вдруг его сделали частью плана, более изощренного, чем он предполагал? И если так, может быть, его собираются принести в жертву, согласно этому плану?
Все это казалось дикой игрой воображения, но в канун Нового года то же самое можно было сказать о мощном взрыве на Таймс-сквер. Неужели его действительно подставили, чтобы свалить на него вину за случившееся? Этого нельзя исключить, несмотря на то, как вела себя Джилея по отношению к нему в ночь взрыва и чем они занимались после этого, прямо здесь, в его кабинете.
Почему несмотря? Может быть, именно поэтому? Она была неутомима в своей страсти, словно сгорала от пылающего внутри нее пламени, как будто огонь, убивший сотни людей на Таймс-сквер, зажег в ее теле неутолимый жар. Он не знал, как по-другому описать ее поведение. Ах, Джилея, Джилея. Одна ночь с ним — и потом исчезла. Как это понять? Такая женщина способна на все, все, что угодно, в мире.
Но вдруг его подозрения необоснованны? Действительно, последние две недели он постоянно нервничал. Предположим, все это игра воображения, никто не собирается воспользоваться им как пешкой в какой-то предательской игре, а неисправность бомбы — всего лишь случайность. Неужели то, что это обстоятельство не имело никакого отношения к плану Джилеи, сделает лучше его положение в данный момент? Совершенно необязательно, чтобы он оказался жертвой предательства. Нередко случается, что кое-что не срабатывает и в результате люди попадают в ловушку. Больше всего его беспокоила вероятность того, что химический анализ пластиковой взрывчатки может привести к раскрытию контакта между посредником и его импортером. Он не был специалистом в химии, но знал, что тщательный анализ взрывчатки позволит ФБР напасть на след. Власти отчаянно стремятся к тому, чтобы найти виновного и арестовать его. Каким образом сумеют они выдвинуть обвинения против него, на основании каких вещественных доказательств? Он не знал этого, не мог знать. Однако он не собирается ждать, пока гигантский кулак правосудия обрушится и раздавит его.
Ветер бил в окна кабинета, острые кристаллики снега стучали в стекло.
Звуки были настолько громкими, что заставили Ника вздрогнуть. Он нахмурился, покачал головой, отгоняя мрачные мысли, и подошел к столу.
Он сделал все, что мог, — по крайней мере
Ник снова взял телефонную трубку, позвонил вниз и сказал своим людям, чтобы прогревали машину. Ему хотелось на некоторое время забыть о неприятностях, погрузиться в Мариссу, расслабиться.
Иначе, думая о будущем, можно сойти с ума.
Глава 28
Бруклин, Нью-Йорк, 16 января 2000 года
— Вот и Никки со своим зоопарком, — сказал Барнхарт.
Нимец сидел на переднем пассажирском сиденье универсала, молча гляця через ветровое стекло.
— Точен, как часы, — послышался с заднего сиденья голос Норико.
Нимец едва заметно кивнул, но продолжал молчать. Их машина была припаркована в полуквартале от «Платинум клаб». Двигатель и огни выключены.
Вентиляция закрыта. На ветровом стекле лежал слой снега, что не способствовало видимости, но последние несколько минут они воздерживались от очистки стекла редкими взмахами дворников.
Надо никак не привлекать к себе внимания. Нимец пристально следил, как Рома направился к обочине тротуара у «Платинум клаб», полы его спортивного пальто раздувались на ветру. По обеим сторонам от него шли рослые телохранители. Еще двое ждали на улице. Охранники стояли, внимательно глядя вокруг, пока Рома не сел в первый из двух длинных лимузинов, затем подошли ко второму и забрались в него.
Нимец с членами своей группы следили и ждали. Снежные хлопья вились вокруг и как парашютики одуванчика садились на капот.
— У него всегда так много охранников? — нарушил наконец тишину Нимец.
Барнхарт пожал плечами.
— Пожалуй, сегодня больше обычного, — заметил он. — Не исключено, что последнее время он комплексует. Он любит принимать меры предосторожности.
Нимец задумался. Барнхарт раньше служил в отделе ФБР, который занимался борьбой с организованной преступностью, и собрал обширное досье, содержащее самую подробную информацию о Роме, она охватывала несколько последних лет. За прошлую неделю Нимец изучил каждое слово в этом досье и теперь знал почти все и про Рому, и про его преступную сеть. Особенно важным казалось, что Рома тайно контролирует деятельность фирмы «Меркьюри дистрибьюшн», занимающейся доставкой самых разных грузов — как законных, так и незаконных, — которые он ввозил, вывозил и перевозил по стране.
28 ноября 1999 года «Меркьюри» приняла партию товаров, которые значились в таможенной декларации как «театральные принадлежности», окончательным получателем ее была фирма «Партнере инк.», еще одна из множества подставных компаний, которая была также номинальным владельцем «Платинум клаб».
Эту партию доставил на причал фирмы «Ред Хук» транспортник, принадлежащий корпорации «Завтра».
Одно совпадение за другим.
— Независимо от того, какая погода на улице — дождь, снег или град, Никки вечером на понедельник едет к своей подруге, — заметил Барнхарт, наблюдая за тем, как автомобили с Ромой и его телохранителями отъехали от обочины, развернулись в сторону Пятнадцатой авеню и затем плавно устремились вперед.
— Либо он человек с устоявшимися привычками, либо она — что-то совсем необыкновенное, заключила Норико.
— Скорее всего и то и другое, — отозвался Барнхарт. По его лицу пробежала улыбка. — Ревнуешь, Нори?
— Я уж скорее связалась бы с электрическим угрем, — ответила она.
Нимец следил за тем, как красные задние фонари машин исчезают в снежной ночи. Он подождал еще десять минут, после того как автомобили уехали, слушая, как густой колючий снег колотит по крыше универсала, затем посмотрел на Барнхарта, поймал в зеркале заднего вида глаза Норико и кивнул обоим.