Политолог из ток-шоу
Шрифт:
– Что там на просторах интернета? – спросил Боб. – Новые вбросы?
– Двигаю, значит, следующее, – Паша облизнул губы и с выражением зачитал. – Известен такой исторический факт. В пятьсот тридцатом году до нашей эры войско персидского царя по имени Кир Великий совершило завоевательный поход на север. Известно, что персы были разбиты отрядом массагетов. Но официальная история всегда замалчивала кто такие массагеты, называя из отдельным кочевым народом. Так вот. Массагеты, иначе называемые московиты – это ни что иное, как отряды пограничной стражи Великой империи Арийской Руси. Обязанностью московитов-массагетов было первыми встречать врага Руской арийской вечной империи. Тысячу лет именно такой принцип охраны границы просуществовал, пока по приказу великого князя Великой
– Бредятина! – восхитился Боб. – Над стилем поработайте и публикуйте. А что с русофобией? – обратился к Владу.
– Руссишен швайн, – весело объявил Влад. – Это придумали не немцы. Грязнухами, лапотниками и свиньями называли сибирские старожилы столыпинских переселенцев из областей центральной России.
– Не чересчур? – нахмурился Боб. – Как-то, даже обидно.
– Это Сергей Теодорович предложил. И газета есть. Томский губернский вестник столетней давности.
– Откуда Сергей Теодорович знает?
– Я его выписывал, – сообщил Эндерс, ловко бросая в мусорное ведро смятый пластиковый стаканчик.
Влад откинулся на спинку кресла, всем своим видом показывая, что предоставляет начальству время разобраться между собой, а он что? Он что скажут, то и сделает. Год назад он набросал неряшливый текст, где нецензурными словами и выражениями описал существующую международную обстановку и дал блестящий прогноз о дальнейшем развитии событий, притом закончил статью крылатым выражением: скучно жить на белом свете, господа. В городе, где прозябал тогда Влад, у Боба были свои интересы, следовательно, свои люди, они заметили этот блог, который мало кто замечал, и сбросили текст Бобу. Боб оценил, так Влад оказался в АУСе.
– Не знаю. Не уверен, – размышляя, сказал Боб. – Заказ на раздор. На расшатывание исторических представлений. А тут дело сепаратизмом пахнет. Его нам не заказывали. Я пока подумаю. Да, подумаю, – повернулся к Эндерсу. – Что ж, пойдемте, Сергей Теодорович. Посовещаемся.
Энедерс одернул белые манжеты (до чего похож на агента Купера из первого Твин Пикс!), пропустил Боба вперед, где к комнате прилепился небольшой коридорчик, прямо ведущий к двери, именуемой «Директор». По бокам еще два входа с идентичными табличками «заместитель Директора». На стенах висят на уровне глаз фотографии Боба с сильными мира сего. Фоторяд регулярно обновляется, по мере ротации этих сильных.
Прошли к директору, дородной женщине с крупными чертами лица, она – инертная феминистка и ортодоксальная мать-одиночка – приходилась Бобу двоюродной сестрой.
– Наташ, ты расскажи, зачем менты приходили, – сказал Боб, когда они втроем расселись за столом, слишком большим для кабинета.
– Показали запрос. Запрос нормальный, юрист наш смотрела, сказала, что все законно. Вежливо попросили еще показать документацию последнего учебного года. Естественно, ничего не объяснили. Сказали, в интересах следствия. – Наталья Владимировна докладывала Бобу, как истинному хозяину предприятия. – Визитку оставил. Капитан… этот. – Она стала перебирать бумаги на столе.
– Не нравится мне это, – вполголоса сказал Боб.
– Да перестань! – протянул Эндерс. – Первый что ли раз?
– Ты понимаешь, последнее время чувство какое-то странное. Дурочек еще этот.
– Какой дурочек? Председатель унылого телеканала?
– Да нет… капитан Петенев, – прочитал Боб визитку, поданную ему сестрой. – По экономическим.
– Это плохо, – сделал вывод Эндерс.
– Да уж. А как они вообще вели себя? Какие требования? Что именно смотрели?
– Предлагаю рвать до канадской границы, – предложил Эндерс. – Через Северный полюс.
– Юморист.
– Сергей!
– Да какое там! Легкие мошшенские шалости.
– Я свяжусь с одним человеком, – сказал Боб. – Мгм. Свяжусь, он поможет. Давайте к текучке.
Потом около получаса они обсуждали текущие дела: план работы, финансы, отчетность. Пару раз вызвали бухгалтершу, дергали Веронику. Рутина.
После совещания Боб и Эндерс стояли в коридорчике.
– Куда? К тебе, ко мне?
– Давай к тебе, – указал Боб на одну из дверей. – У тебя хата обжитая.
И даже в этом коридорчике длиной едва ли четыре метра приторочена к потолку камера наблюдения. Она ухмылялась красным диодом, показывая: я всё вижу…
Кабинет Эндерса совсем маленький, над креслом хозяина – знаменитая фотография с площади Тяньаньмэнь.
– Неизвестный бунтарь? – Боб кивнул на фотографию.
– Че Гевара слишком моден. Снял я его, – Сергей уселся в свое кресло, склонился над столом, вперился в Боба. – Как? Темы! Темы есть?!
– Есть одна. Сейчас расскажу. Может по кофейку?
– Не-ет, – изогнул бровь Эндерс.
– Жук ты. Тема есть, тема жирная. Интересная и очень далекая от моральных требований пролетариата. Все как ты любишь. Значит так. Некий высокопоставленный крендель с условной фамилией скажем…
– Комрадоров, – подсказал Эндерс.
– Комрадоров очень любит Родину. И деньги. Гейропу он любит чуть больше Родины. Почти как деньги. И в этой треклятой Гейропе помимо мигрантов и педиков существует маленькая проблема захоронения отходов. Я не скажу, что это прям те самые радиоактивные остатки, которые после всех этих АЭС, но…. Короче, есть одна контора в Европе, которая занимается захоронением всяких вредных штук. Все законно, сертифицировано и так далее. Честно говоря, я не знаю, как они там это дело утилизируют. В Антарктиду, в космос, но дело в том, что это им безумно дорого. Там еще международные договоры это дело очень строго регламентируют, – Боб покашлял. – Международные договоры этим европейцам запрещают вывозить, а надо утилизировать. За бабло. И вот они ходят, жалуются всем: дорого, дорого. А мимо идет, понимаешь, Компрадоров. Так, говорит, ребята, а чего собрались? А чего плачем? Узнав суть проблемы, Компрадоров говорит: ё-моё! Я-то думал, что-то серьезное. А у вас пустяки. Это дело мы решим на раз-два. Сказано-сделано. Берет Компрадоров у этой фирмы мешок с их дерьмом, взваливает на плечо и тащит в город Тургород, откуда он, собственно, родом.
– Патриотично, – заметил Эндерс
– И не бесплатно! В общем, хоронят они это дело – с соблюдением всех мер предосторожности, по европейской технологии – хоронят в глухой тайге. Вокруг, естественно, ничего и не души. Ближайший город – а это Тургород – находится в хрен знает сколько верст. То есть вроде все шито-крыто. Но каким-то образом в Тургороде начали задавать вопросы. Надо сказать, что никакой заразы, никакой радиации, которая в лесу есть, в самом городе нет. Но информация просочилась, может кто-то что-то видел. Не знаю. Поползли слухи о том, что лежит в тайге безумно ядовитая дрянь. Есть в городе очень авторитетный человек по фамилии Стрельников. Хозяин города, можно сказать. Он башляет за проведение исследований, чтобы разобраться, что к чему. Это становится известно Компрадорову, Компрадоров тянет за административный рычаг, Стрельникова устраняют. Там уголовное дело завели, прессовали. Короче, выбыл из игры Стрельников, лег на дно. Но народ все равно волнуется, народу до всего есть дело. Сейчас там энтузиасты чуть ли не со счётчиками Гейгера по тайге лазят, ищут. Шумят. Пишут письма, создают инициативные группы, в общем бузят. А друзья Компрадорова по высшим сферам знать ничего не должны, потому как он свою выгоду от той фирмы получил и не поделился. А народ в Тургороде волнуется. Наша задача предельно проста: все это дело успокоить, сформировать лояльность. Мысли есть?