ПОЛК СТРЕЛКА ШАРПА
Шрифт:
Впрочем, не совсем пустых. Позади загрохотал экипаж. Цокали копыта, позвякивала сбруя, колёса гремели по мостовой. Шарп не обернулся. Наверно, кто-то из гостей принца решил, что пора баиньки.
Поравнявшись со стрелком, карета замедлила ход. Кучер на высоком облучке натянул поводья. Шарп прибавил шаг. Кучер крякнул и стегнул лошадей, нагоняя стрелка. Дверца кареты открылась, бросив на мостовую неровный прямоугольник жёлтого света от горящего внутри фонаря.
— Майор Шарп?
Стрелок повернулся. Экипаж изнутри был обтянут тёмно-синей тканью, и в этом плюшевом великолепии, будто изумруд в мягком гнезде футляра, сидела она. Зеленоглазая. Одна.
Шарп тронул кивер:
— Мадам?
— Вас подвезти?
— Мне ехать далеко.
— Едва ли. — жестом она пригласила его занять место рядом с собой.
Смелость её граничила с бесстыдством. Да какого чёрта, устало спросил себя Шарп. Лёгкая амурная победа — утешительный финал провального вечера. Он поднялся в экипаж и отправился навстречу пасмурному лондонскому рассвету.
Солнце давно взошло. Давно миновало время встречи, назначенной Харперу на постоялом дворе «Роза». Утро клонилось к полудню. Она перекатилась через него.
— Ты — последняя игрушка «Принцишки». И моя.
Слова её сочились горечью, как если бы она презирала себя за то, что затащила стрелка в постель. Она предавалась любви безоглядно, страстно, будто томилась без ласки долгие месяцы, но, утолив жажду тела, переменилась, превратившись в холодную леди, снизошедшую до простолюдина. Она не улыбалась, когда они ввалилась в спальню. Она не улыбалась сейчас.
— Будешь бахвалиться мною перед приятелями-солдафонами?
— Нет. — он любовно водил пальцем по её спине. Сверстница, думал он. Прекрасная, но обозлённая на весь мир сверстница. Имени своего она так и не назвала.
Острые ноготки впились в его плечо.
— Похвастаешь, что переспал с одной из дамочек «Принцишки»?
— А это так?
Она презрительно сморщилась:
— Наш «Принцишка» любит старушек, майор. Чем старше, тем аппетитнее. Он упивается их древностью и затхлостью. — коготком она провела по его шраму, — Как тебе лорд Феннер?
— Лживый ублюдок.
Впервые он услышал её смех.
— Очень точная характеристика, майор. Лорд Феннер — политик, а, значит, готов жрать дерьмо ради власти и денег. А с чего ты решил, что он лгун?
Его рука мягко двигалась от её лопаток до бёдер:
— Он сказал, что мой второй батальон — фикция. Соврал.
— Откуда знаешь, что соврал? — тень усмешки промелькнула на её лице. Уверенность Шарпа позабавила её.
— Она набирают рекрутов, а фикциям рекруты не нужны.
— Что будешь делать?
— Искать второй батальон.
На диво нежно она откинула с его лба прилипшую тёмную прядку:
— Не ищи.
— Почему?
Её нога обвилась вокруг него:
— Останься в Лондоне, майор. При дворе «Принцишки» полно похотливых шлюшек. Наслаждайся. Разве Феннер не пообещал тебе другой полк?
Шарп замер:
— Что так?
Вопрос повис в воздухе. Шарпа колотило, словно перед большой битвой. Он не знал её имени. Он знал лишь её горячее, ненасытное тело. В ней было что-то от кошки, гибкой грациозной кошки, раскинувшейся нагой на чёрных простынях и следящей зелёными хищными очами за тем, как он одевается:
— Могу я дать вам совет, майор Шарп?
Он натянул сапоги:
— Да.
— Не ищите этот батальон.
— Выходит, он существует?
— Я этого не говорила. — она завернулась в простыню, — Пристройтесь в Лондоне. Позвольте «Принцишке» наиграться вами всласть, но не наживайте себе врага в лице лорда Феннера.
Он презрительно хмыкнул:
— Что он мне сделает?
— Убьёт. Так что не ищите, майор.
Он наклонился поцеловать её, но она отстранилась. Он выпрямился:
— Я приехал в Англию найти его.
— Подите прочь, майор. — она наблюдала, как он пристёгивает палаш, — Там есть чёрный ход. Никто не должен вас видеть. Убирайтесь в свою Испанию!
В дверях Шарп обернулся:
— Там, в Испании, меня ждут люди, которые верят в меня.
Дом казался вымершим. Ни звука, ни шороха. Зеленоглазая молча смотрела на Шарпа, и стрелок понял, что его слова не задевают в её душе никаких струн, но упрямо продолжал:
— Они не лорды, они не герцоги, их осмеяли бы в Карлтон-Хаусе, но они те, кто проливает кровь за всех вас. Ради них я здесь.
Губы её изогнулись в усмешке:
— Прочь.
— Если тебе что-нибудь известно о моём батальоне, скажи мне.
— Я сказала тебе убираться. — из-под маски холодности прорвалась злость и отчаяние, — Вон!
— Постоялый двор «Роза». Я живу там. Напиши мне туда, и письмо меня найдёт. Мне всё равно, кто ты. Постоялый двор «Роза».
Она отвернулась, и Шарп ушёл. Переулок, куда выходил задний ход, встретил стрелка ярким солнечным светом. Шарп зажмурился, больше всего на свете желая оказаться там, где и был его истинный дом. В Испании, где шла война. Лондон, город роскоши, лжи и греха, оттолкнул стрелка. Шарп был чужим здесь.
Он зло сжал челюсти и побрёл на Друри-Лейн.
Глава 3
Британские солдаты в ярких красных мундирах, с мушкетами, на которых поблёскивали штыки, шагали сквозь дым. Они кричали. Они наступали. Били барабаны.
Французы спасались бегством. Они заполошно карабкались по склону холма. Англичане остановились и дали залп. Двое французов в чистенькой синей форме упали. Один выплюнул изо рта кровь, вскинул руки и картинно скатился к начищенным до блеска ботинкам британцев. Французский офицер в сползшем набекрень парике рухнул на колени и простёр сцепленные ладони к англичанам, моля о пощаде.
— И тогда, леди и джентльмены, настал звёздный час кавалерии!
Оркестр бравурно взвизгнул, и на сцену, размахивая деревянными саблями, выехали четыре всадника. Зрители заорали.
Десять разбитых французов построились в линию у подножия бутафорского холма, подняв ружья. Кавалеристы скакали к ним колено в колено. Сверкали шпоры и упряжь.
— Копыта их благородных коней оглушающе гремели по полям Виттории!
Рокот барабанов стал угрожающим.
— Мечи их были воздеты, отражая лучи солнца того славного дня!