ПОЛК СТРЕЛКА ШАРПА
Шрифт:
Он язвительно улыбнулся. Она не сочла нужным отвечать.
— Ты же не затащила его в постель?
Ревность в его голосе позабавила графиню. Когда-то военный министр был одержим идеей жениться на ней, она отказала, и он выкупил векселя её покойного мужа. Но она отказывалась стать женой Феннера даже после того, как он вынудил её к близости. Сейчас мысли о браке с ней вызывали у Феннера презрительную гримасу, а близость превратилась в средство унижения Анны.
— Так как, Анна? Ты затащила в постель нашего недомытого защитника Отечества?
— Не пори чепухи.
— Видишь ли, душа моя, я волнуюсь. Болтают, что наши солдатики привозят из Испании какой-то зловредный вид сифилиса. Ответь мне, Анна, он — сифилитик?
— Как-то не представилось случая выяснить.
Хохочущие счастливчики доставали из мокрых сетей драгоценные камни.
— Учти, душечка, если мне понадобятся услуги врача, счёт я пошлю для оплаты тебе, — смех у Феннера был дребезжащим и неприятно резал слух, — Впрочем, за предупреждение спасибо.
После полудня леди Камойнс прислала министру записку, где сообщала, что майор Шарп намерен во что бы то ни стало отыскать второй батальон. Анна чуяла, насколько важны эти сведения для Феннера, и машинально прикинула, как могла бы обратить их себе на пользу.
— Что будешь делать с майором Шарпом, Саймон?
— Делать? Упаси, Боже. — Феннер поклонился взбегающему по лестнице приятелю, — Завтра майор Шарп получит предписание возвращаться в Испанию.
— И всё?
Секунду он испытующе смотрел в её зелёные очи:
— С чего ты так печёшься о нём, Анна? Я начинаю сомневаться, действительно ли ваша встреча носила невинный характер?
От водопада донеслась буря весёлых выкриков: юный вертопрах выудил крупный рубин и под оглушительные вопли приятелей вставил его меж прелестных грудок одной из актрисулек, столь любимых окружением принца.
— К утру, Анна, персона майора Шарпа будет интересовать лишь могильщиков и заждавшихся его с лета червей.
— С лета?
Взором Феннер бесстыдно нырял в её декольте:
— Летом нам пришёл рапорт о том, что майор Шарп повешен, но позже выяснилось, что казнь была инсценирована. Жаль. Как глубоко ты задышала, ты взволнована? Что, он так хорош в постели?
— Мы беседовали, только и всего.
— Пресмыкался, наверное, перед тобой? — он помедлил и сказал с недобрым прищуром, — Не вздумай предупредить его, Анна. Не искушай меня отнять за долги твоё глочестерское имение.
Он бросил к её ногам тяжёлый мешочек и добавил с надменным смешком:
— Тебе придётся смирить гордыню и поклониться мне… Хотя бы ради того, чтоб поднять с земли свою плату за беседу с простолюдином. Если у меня будут гореть оба фонаря, когда ты поедешь домой, загляни.
Небрежно кивнув ей, он спустился к резвящимся придворным.
Анна, вдовствующая графиня Камойнс, сделала шажок вперёд, накрыла мешочек подолом и, быстро присев, подобрала подачку Феннера. Мешочек был влажным. Должно быть, в нём находились камешки, выловленные прижимистым лордом из водоёмов в герцогском саду. Интересно, устало подумала она, хватило бы камешков, щедро рассыпанных по дну прудиков, на оплату векселей её мота-супруга? Векселей, ради которых она ложилась в постель к Феннеру, лишь бы сын, отосланный в дальнюю школу, мог унаследовать не долги отца, а родовое поместье. Деля с министром ложе, она ненавидела его, презирала себя, но выхода из ловушки, в которую загнала её расточительность покойного мужа, не было. Новое замужество могло решить все проблемы, но кто отважится взять в жёны вдову с огромным долгом в качестве приданного?
Она вернулась в дом, не в состоянии наблюдать, как другие черпают из воды богатство, и не имея возможности последовать их примеру из-за неизбежных в её положении насмешек за спиной, а то и в лицо. Мысли графини переключились на Шарпа. Приглашая его в свою карету, она не собиралась заканчивать спальней. Ей хотелось обольстить стрелка, поддразнить, почувствовать свою власть хоть над кем-то, хоть над этим родившимся в канаве солдафоном, но женская природа взяла своё, и Анна испытывала за это к себе отвращение, соперничать с коим могла лишь злость на Шарпа. За то, что он не мог остаться с ней навсегда; за то, что хотела его; за то, что он был нежен и чуток с ней; за то, что с ним она впервые за много лет снова почувствовала себя женщиной. Ненавистный Феннер опасался Шарпа, а всякий, кого боялся Феннер, мог стать её другом.
По словам министра, сегодня ночью Шарп умрёт. А если нет? Она остановилась. Далёкий и прекрасный мираж отмщения длинноносому встал перед ней, кружа голову. Если Шарп выживет, если докажет, что способен отыграть у Феннера хоть один ход, то (возможно) кроме жизни своей он получит союзницу. Графиня оглянулась на сад. Глаза её заискрились. Она тоже получит союзника, героя-воина, с которым не страшно выступить против могущественного министра. Если только эту ночь веселья и сумасбродной роскоши её герой-воин переживёт.
Ричард Шарп направлялся в поганое местечко, и делал это по доброй воле, в здравом уме и твёрдой памяти.
Он шёл в трущобу. Таких было много в Европе, но до лондонских им было далеко. Дома теснились друг к другу, построенные кое-как, и порой без видимой причины рушились, погребая под тоннами дерева, кирпичей и черепицы жильцов да случайных прохожих. Здесь навсегда поселились болезни, голод, нищета и тоска. Здесь и был родной дом Шарпа.
Он жил в этих переулках ребёнком, научился вскрывать замки и отворять ставни. Здесь он познал первую женщину и впервые убил мужчину ещё до того, как ему исполнилось тринадцать.
Шарп не спешил. Здесь всегда царил мрак, лишь кое-где разорванный светом факелов у дверей торгующих джином лавок. Из тупиков офицера жалили настороженные взгляды злых глаз, пылающих на измождённых порочных образинах. Одеждой их обладателям служили лохмотья. Кричали дети. Где-то плакала женщина. На неё орал мужчина. Об уединении тут не приходилось и мечтать. Вся жизнь пробегала на виду у хищных соседей.
— Сэр? — тонкая ручонка махала ему от дверей.
Он отрицательно покачал головой, прошёл было мимо, но потом вернулся. Тощенькую девчушку охранял омерзительно пахнущий калека без ног, поигрывающий ножом:
— Можете пойти с ней в подворотню. Недорого.
Шарп наклонился к нему:
— Где найти Мэгги Джойс?
— А ты кто такой, чтоб её спрашивать?
— Где найти Мэгги Джойс? — повторил Шарп с угрозой.
Подействовало. Калека накрыл лезвие ножа ладонью, как бы показывая, что не ищет неприятностей:
— Площадь Реннета знаете?
— Да.
— Она там.
Это соответствовало сведениям, полученным у попрошайки на Друри-Лейн, и в благодарность Шарп дал девчушке безногого монетку. Бедняжка вряд ли доживёт до восемнадцатилетия.