Полковнику нигде…
Шрифт:
В редакции Грыза ждал ошеломляющий сюрприз: прочитав в принесенной Дрейком газете краткий, но такой долгожданный ответ на свои многочисленные письма, Виорика Степановна явилась к нему лично. Встреча разлученных жизнью влюбленных была необычайно трогательной. Безвинные страдальцы бросились друг другу в объятия.
Прослезившимся от умиления сотрудникам редакции едва удалось спастись от бесславной гибели под обломками здания, рухнувшего при стремительном взлете огромных бронированных ящеров, устремившихся в страстный брачный полет. Благодаря современным альтаирским технологиям, здание было
К прошедшим суровые испытания мученикам наконец пришло большое личное счастье. Обретенного гениального сынулю: «Весь в меня! Такой же талантливый неудачник!» — Грыз-А-Ву устроил на работу в редакцию штатным корреспондентом по культурным связям на место отбывающей в далекие миры Лен-Нафс.
Приятным сюрпризом стала встреча с Фуримелем и для профессора Ка-Пус-Тин Вада. После звонка сиртана право на публикацию великого труда об эндемичной хиджистанской фауне и флоре начали бурно оспаривать друг у друга сразу три известных научных издательства. Правда, профессора это не слишком обрадовало — он был не так наивен, как Грыз-А-Ву. В голову ученого сразу же пришла смелая идея нового исследования, на этот раз социологического. Одновременно он решил, на всякий случай сразу же взяться за написание мемуаров — чтобы оставить о себе светлую память.
— Страшный человек! — профессор поделился впечатлениями только с Аурелом, которому доверял безгранично. — Он меня завораживает! Есть в нем что-то демоническое.
Ваду хотелось посоветоваться с полковником и о том, как назвать следующую монографию.
— Может быть, так: «Внедрение средневекового тоталитаризма в политические структуры современной галактики»? Звучит неплохо. Как ты думаешь? Эту-то работу точно не напечатают!
— Не бери в голову! — посоветовал поднаторевший в политических интригах и хорошо изучивший дорогого тестя полковник. — Добавь туда «хиджистанского тоталитаризма» — и все пройдет на ура. Он и читать-то не станет!
Профессор горестно призадумался. Он вынужден был согласиться:
— Ты прав. Он не станет. И никто не станет. Всем не до того. Это-то и страшно.
Слова профессора напомнили Брому о вчерашней встрече в кругу семьи. Полковника с Азарис пригласили на вечеринку счастливые, как будто даже помолодевшие родители супруги. Разговор зашел об именах. Его начал Аурел и поддержала Капитолина Николаевна.
— Как мне тебя называть-то? — по-свойски обратился к тестю Бром. — Фор? Емель?
— Дурацкая кличка! Терпеть ее не могу! — поморщился владыка. — Да и вообще, можешь звать меня просто по имени. Фуримель — это фамилия!
— Фамилия? — удивился неожиданной новости полковник. На лице Капитолины выразилось отвращение — новая фамилия ей совершенно не понравилась.
— Останусь Машковой, — твердо решила она.
— А имя твое как? — продолжал допытываться озабоченный неожиданной проблемой Бром. — Как к тебе среди своих-то обращаться?
— Меня зовут Нусирах Восьмой! — вызывающе ответил владыка. Его заявление никого не обрадовало. Капитолину Николаевну передернуло.
— Слишком длинно. Как-то не очень звучит. Не по-нашему, — задумался вслух Аурел. — А покороче? Нус? Рах? Сир? Серый? Вось? Вась?
— Ты
— Ну там, серый кардинал, то да се? И звучит по-земному! — не уступал Аурел. Он не собирался ломать себе язык в семейном кругу, создавая лишние проблемы. С него хватало знойной супруги.
— Ерунда! При чем здесь Земля? — отверг предложенный вариант Фуримель. — Зови меня моим собственным именем!
— Нормальное имя — Нусирах! — подтвердила решившая поддержать национальный имидж отца Азарис. — Так звали семь хиджистанских сиртанов!
— Я буду звать тебя просто Сергей! — положила конец спору Капитолина Николаевна. Ее этот вариант вполне устраивал. — Наконец-то перестану путаться в этих мужьях! — это она не стала озвучивать вслух. — И звучит прилично.
— Ну, если ты так настаиваешь! — не слишком охотно уступил владыка, делая акцент на слове «ты», — Тогда я согласен. Сергей так Сергей. Но только для своих.
Азарис только пожала плечами. Она могла по-прежнему звать Фуримеля просто «отец». Благодаря нашумевшей истории с карьерой полковника Брома, их родство ни для кого на Альтаире не было секретом.
— Кстати, ты к старику-то сходи! — посоветовал Брому зампредседателя объединенной галактики, — Пока его слово кое-что значит. Легализуйся! Пусть он вспомнит, кто его спаситель! Рано ты расслабился, работать все-таки надо. Я на себя брать всю оргработу тоже не могу.
Великодушное предложение Фуримеля обрадовало полковника, который и сам в последние дни подумывал, что неплохо бы припомнить Квам-Ням-Далю должок. Ему не хотелось, чтобы его карьера на Альтаире зависела только от тестя. Кто его знает, как оно все повернется? Никому еще не помешали лишние покровители.
— Завтра же зайду! — охотно принял он полезный совет. Вечеринка прошла под знаком примирения. Семейные связи начали налаживаться.
— Мещанство это! — думал по дороге домой — на корабль Азарис — погрустневший полковник, вспоминая веселые партийные деньки и стараясь не прислушиваться к раздражающей болтовне строившей очередные наполеоновские планы супруги. Она мечтала о светлом будущем малолетних пока детишек и, подвыпив, вновь стала чересчур разгооворчивой. — Это до чего ж я так дойду? Достанут, сам запрошусь в Хиджистан! Поживу спокойно.
Бром ошибался. Спокойная жизнь была ему не суждена.
Ночью, во сне, к Аурелу Брому явился господь Бог. При всем своем постсоветском атеизме существования богов Бром не отрицал, поелику не видел в том особой необходимости. Существование высших сил до сих пор ни к чему его не обязывало.
Опять-таки, допустить существование кого-то настолько великого, чтобы стать для него безоговорочно высшим существом, Брому, потомку Звездных сеятелей, не позволяло чувство собственного достоинства. С другой стороны, он вполне мог согласиться с тем, что у этого, отнюдь не лучшего из всех возможных миров, вероятно, был какой-никакой, но творец. При этом обрести веру в собственного всесильного создателя полковник не стремился. Аурел Бром не был склонен к сотворению кумиров.