Полководцы Украины: сражения и судьбы
Шрифт:
Отметим, что в ходе Житомирско-Бердичевской операции две танковые армии в оперативном отношении были подчинены командующему 38-й общевойсковой. Как указывалось в подробно обрисовывающем сложную оперативную обстановку приказе командующего фронтом генерала армии Н. Ватутина:
«Противник пытается в районе Зозов расширить свой прорыв, и не исключена возможность удара противника из района Зозов в северном направлении на Казатин с целью свертывания наших боевых порядков.
Для воспрепятствия этому к 6.00 29.1.44 в район Самгородок, Спиченцы вывожу главные силы 3 гв. ТА.
В результате
С целью конкретизации задач и лучшего взаимодействия между армиями приказываю:
1. Ответственность за прочное удержание всего рубежа Голендра, Ротмистровка, Андрусовка, Россоше, Оратов возлагается на командарма 38, в руках которого оставляю все средства усиления, приданные мною. Этими средствами обязываю командарма 38 маневрировать и быстро бросать их на угрожающие направления.
2. Командарму 3 гв. танковой отвечать за рубеж Голендра, Ново-Гребля, Ротмистровка, Андрусовка. Главное внимание рубежу: Шендеровка, Ротмистровка, Андрусовка. В этой полосе действий командарму 3 гв. ТА организовать взаимодействие со стрелковыми войсками, действующими на данном рубеже.
3. Командарму 2 танковой отвечать за рубеж иск. Андрусовка, Россоше, Яблоновицы, Оратов, организовать взаимодействие со стрелковыми войсками 38 армии. Принять в свое подчинение 31 тк и 1 ТА.
4. Командарму 1 танковой передать все имеющиеся исправные танки и самоходные установки в состав 31 тк. Все неходовые танки и СУ поставить в оборону первой линии и сдать их 2 ТА. Управление армии, 8 мк без танков и СУ и тылы вывести в район Погребище, где немедленно приступить к укомплектованию 8 мк, район Погребище привести в оборонительное состояние. 31 тк передать в подчинение 2 ТК.
5. Общая задача командармов не допустить дальнейшего прорыва противника, прочно удерживать занимаемые рубежи и уничтожить противника контратаками.
На время этой операции 3 гв. ТА и 2 ТА в оперативном отношении подчиняются командарму 38. Главное – в тесном взаимодействии всех родов войск умелым маневром, активной обороной разгромить винницкую группировку противника и подготовить условия для наступления».
Рыбалко выполнил в полном объеме поставленную командованием задачу, и его действиями было подготовлено дальнейшее продвижение советских войск. Умелым маневрированием он обошел Житомир с южной стороны и перерезал железную дорогу на Бердичев, чем создал для немецкой группировки угрозу быстрого окружения.
Не менее искусное маневрирование применил он и при освобождении Бердичева, когда совершил его фланговый обход с западной стороны.
Несмотря на то что все же решающую роль в операции сыграла армия Москаленко, без действий гвардейцев-танкистов она бы не сумела продолжать наступление.
Но мы бы хотели подчеркнуть другое – несмотря на спорность подобного решения командующего фронтом, Рыбалко не проявил даже тени обиды (Москаленко был значительно старше командарма – 38), и взаимодействие танковой и общевойсковой армий было идеальным.
Командующий 3-й
Заметим, что стремительные действия командарма, его мастерство неожиданного маневра, как правило, заставали противника врасплох и вносили решающий вклад в результат проводимых операций.
Так было, например, с освобождением Львова в 1944 г., ставшим возможным благодаря проведенному 3-й гв. ТА глубокому охвату города с западной стороны, который полностью дезорганизовал немецкие коммуникации и создал угрозу окружения львовской группировки противника.
Армия Рыбалко была одной из главных ударных сил фронта при освобождении территории Польши. Можно много писать о действиях 3-й гв. ТА в это время, но лучше приведем свидетельство командира танковой бригады полковника Давида Драгунского (закончившего войну дважды Героем Советского Союза и дослужившегося в будущем до генерал-полковника).
Эти правдивые воспоминания боевого товарища Рыбалко говорят нам о командарме-танкисте не меньше, чем боевые приказы и донесения: «В середине дня в большом штабном автобусе, загнанном по самую крышу в глубокую яму, состоялась встреча с командиром корпуса генералом Василием Андреевичем Митрофановым. Мне хотелось, чтобы он знал, какую горечь и обиду пережил я за вчерашний день. Генерал молча слушал мой доклад, не прерывал даже тогда, когда посыпались упреки по адресу штаба корпуса. Он хорошо понимал мое состояние.
– Как же, товарищ генерал, действовать без связи, без разведки, в одиночку? Почему вы не разрешили мне остановиться у Лагува, мало того, потребовали выполнения нереальной задачи? Что я мог сделать один без поддержки главных сил корпуса?
Генерал Митрофанов продолжал молчать, не сводя с меня глаз. Потом поднял телефонную трубку и соединился с командармом:
– Драгунский находится у меня. Задачу выполнил, дошел до Островца и Бодзыхува, обнаружил подход новых эшелонов. Очевидно, выгружается свежая немецкая танковая дивизия. Полагаю, что контрудар в сторону Опатува, Сандомира неминуем в ближайшие дни.
Закончив доклад, Митрофанов внимательно выслушал командарма и, в свою очередь, сказал:
– Я вас понял. Сделаю, как приказано. Интересуетесь его настроением? Обижается на нас за отсутствие связи, разведки, за то, что не дали в помощь Головачева и Слюсаренко, не выделили авиацию. Сидит у меня в автобусе и допекает меня… А трубку сейчас передам.
– Ваше состояние мне понятно, – услышал я через секунду голос Павла Семеновича Рыбалко. – Но поймите же и вы нас: мы ведь не на прогулку вас посылали. Нужно было выяснить, что делается в тылу у противника. Командующий фронтом приказал послать туда сильную группу. Выбор пал на вашу бригаду. Нам же было приятно услышать, на что способны наши танкисты.