Полководцы Украины: сражения и судьбы
Шрифт:
Однако ситуация неожиданно изменилась. Понимая последствия для Речи Посполитой в случае захвата османами Вены, Собеский немедленно собрал силы для помощи союзнику. Преодолев путь от Варшавы до Вены всего за пятнадцать дней, 11 сентября он появился под городом.
Из Варшавы король вышел со следующими силами: 25 хоругвей тяжеловооруженной гусарии, 77 панцирных хоругвей, 31 хоругвь легкой кавалерии, драгуны, шляхетская пехота и несколько сотен запорожских казаков. Общая численность польско-литовских войск – 25–26 тысяч человек. У этих не слишком значительных сил также было не слишком много и артиллерии – всего 28 орудий.
Неподалеку от Вены под командование Собеского поступила 50-тысячная армия Карла Лотарингского. На военном совете было принято согласованное
Когда Собеский подошел к Вене, то под его командованием, кроме польских, находились следующие войска: Карла Лотарингского – 18 тысяч 400 австрийцев (из них 8 тысяч 100 кавалеристов) при 70 пушках; принца Георга-Фридриха Вальдекского – 20 тысяч при 38 пушках; саксонского курфюрста Иоганна Георга III – 9 тысяч (из них 7 тысяч пехотинцев) при 16 пушках.
Войска Священной лиги под общим командованием Собеского расположились следующим образом. На левом фланге, вплоть до берега Дуная, построились австрийцы под командованием Карла Лотарингского, в центре под командованием гетмана Яблоновского, поляки и швабы, остальные войска сосредоточились на правом фланге под командованием самого Собеского.
Битва началась ранним утром 12 сентября, и король перед ее началом дал всем своим войскам общий призыв: «Во имя Богородицы помоги нам, Господи!» Собеский вначале задействовал для атаки войска левого флага, и Яблоновский начал штурм селений Нурсдорф и Хайлигенштадт. Завязался чрезвычайно ожесточенный бой, в котором атаки гетмана чередовались с контратаками турок. Мустафа-паша послал для контратаки кавалерию численностью в 10 тысяч всадников, и она сумела не только опрокинуть польских гусар, но и чуть было не захватила в плен самого Собеского (прискакавшего на левый фланг, увидев, что положение там осложняется).
Однако король сумел быстро перекинуть для ликвидации прорыва из резерва четыре батальона немецкой пехоты, которые плотным огнем задержали продвижение османской кавалерии.
Все же через несколько часов османы, понеся огромные потери, были сбиты со своих позиций и начали отход в южном направлении.
Аналогичным образом развивались события и в центре, где турки были значительно потеснены.
Следует заметить, что победе как левого фланга, так позднее и в целом всех войск Собеского сильно помогла серьезнейшая ошибка османов. Переоценивая значение своего численного преимущества, Мустафа-паша разделил свои войска на две части. Вместо того чтобы сосредоточить все силы против Собеского, он оставил не менее 10 тысяч янычар для продолжения осады Вены. Понятно, что они не могли бы в любом случае самостоятельно захватить город (для недопущения выхода и соединения осажденных с Собеским достаточно было меньших сил), но отсутствие элитных ударных войск значительно снизило его возможности отражения многочисленных атак войск Священной лиги.
План командующего состоял в следующем. Он хотел связать турецкие силы боями на левом фланге и в центре, а потом ударить по правому флангу (который бы уже защищало незначительное количество войск) конницей и там ввести в прорыв неприятельской обороны все силы. Король планировал это сделать только на второй день, но через несколько часов после начала сражения несколько изменил первоначальный план. Когда он увидел, что успехи его войск на левом фланге и в центре значительней, чем он первоначально ожидал, и османы начали отступление, то решил, что не имеет смысла затягивать с нанесением основного удара. Исходя из этого, Собеский решил нанести удар по правому флангу немедленно.
После нескольких небольших разведочных вылазок около пяти вечера Собеский дал приказ атаковать османские позиции на правом фланге всей массой польской и немецкой кавалерии. Всего в атаке приняло участие около 20 тысяч всадников, что является одной из самых больших кавалерийских атак в военной истории. Кавалерия Собеского обратила в бегство турок на правом фланге, также вскоре был полностью смят и их левый
В самом начале кавалерийской атаки Собеского татары, не вступая в бой, покинули своего турецкого союзника. Русский историк XIX века Евгений Карнович в своем интересном труде «Очерки и рассказы из старинного быта Польши» так описывает предшествующую бегству татар сцену: «Собеский двинул часть своих войск прямо на визирскую ставку; с неудержимым напором рванулись вперед поляки. Тщетно визирь, окруженный плотною толпою своих телохранителей, приказал распустить большое знамя Магомета, желая этим воодушевить свои оробевшие рати во имя Аллаха и его пророка. Но горсть храбрецов скоро пробилась до этого знамени и, к ужасу Кара-Мустафы, овладела им.
– Спасай меня, если можешь! – вскрикнул в отчаянии визирь, обращаясь к бывшему близ него татарскому хану.
– Я знаю короля польского, – отвечал татарин, – он спуску не даст! Мне теперь не до тебя, только бы самому мне улизнуть отсюда! Прощай!..
И с этими словами хан ударил нагайкою своего коня и поскакал во весь опор с поля битвы».
Османы потом писали о кавалерийской атаке Собеского, количестве участвовавших в ней всадников и ожесточенности боя со смесью ужаса и восторга. Так, турецкий хронист Силахдар Мехмед-ага нарисовал такую картину: «Конное войско покрыло эту возвышенность, словно черная туча». Другой хронист, Джебеджи Хасан Эсири, писал хоть и менее красочно, но его описание позволяет зримо представить атаку Священной лиги, ставшую триумфом кавалерии как рода войск: «Напротив левого крыла мусульманских сил показались около трех тысяч панцирной польской конницы, все с красно-белыми флажками. За ними появился такой же полк с бело-голубыми флажками, который встал в центре строя, а потом показался еще такой же флажок черно-белый, который встал по другую сторону строя… Кроме них начали из-за горы подтягиваться другие отряды конницы».
Также спасению османов от полного уничтожения способствовало и нерешительное поведение фон Штаремберга. Правда, граф не знал ситуацию в целом и, переоценивая силы османов под крепостными стенами (которые даже в начале атаки Собеского предприняли попытку нового штурма), вместо того чтобы выйти с гарнизоном и нанести удар, предпочел пассивное выжидание. Подобное поведение вызвало просто взрыв ярости у командующего, который высказал следующую угрозу (впрочем, так и оставшуюся нереализованной) в адрес командующего гарнизоном: «Не будь я король, если завтра не велю повесить Штаремберга посреди Вены; неприятель бежит, а он с двадцатитысячным гарнизоном точно дремлет!»
Штаремберг вышел за стены и присоединился к битве только тогда, когда со стен уже ясно стало видно, что турки терпят поражение. Хотя это и увеличило потери Мустафы-паши, но уже было слишком поздно окружить и уничтожить всю османскую армию.
Пусть и с огромными потерями (а также оставив под стенами Вены всю артиллерию), но османы сумели отойти от Вены.
Ближе к вечеру сражение закончилось полным успехом войск Священной лиги. После нескольких атак турецких окопов Собеский захватил их и вошел в Вену. Перед этим поляки и немцы ворвались в покинутый лагерь османов, в котором повели себя отнюдь не как рыцари. Хотя в лагере остались только тяжелораненые турки, которые не могли передвигаться, они были безжалостно перерезаны. Правда, нет данных, свидетельствующих о том, что расправа произошла по приказу Собеского. С другой стороны, подобное поведение воинов Священной лиги было в определенной мере вызвано зверствами османов. Король с возмущением сообщал о них супруге: «Много оставили они живых людей в лагере, но и убили тех, кого успели, в особенности же много убитых женщин. Мы нашли также множество раненых пленников, из которых, вероятно, некоторые останутся в живых. Вчера я видел одного ребенка, прехорошенького мальчика лет трех, которому негодяй турок отрезал губы и рассек голову».