Полководец поневоле
Шрифт:
— Царю Менхеперра было много нынешнего царства, — наконец с улыбкой сказал он, придя в себя, — но вот богу его явно мало.
— Ты правильно уловил суть визирь, — хмыкнул я и похрустел затёкшей за время разговора шеей.
Низко склонившись передо мной, он простился.
— Не смею больше занимать время у Его величества. Поспешу решить оговоренные нами сегодня вопросы.
— Меримаата я отпущу после возвращения в поместье, — сказал я, — ему нужно забрать оттуда своих наложниц, заработанные в походе богатства, да и наградить я его должен за спасение моей жизни. Есть варианты, что ему может понравиться?
— Свой дом в столице, — без колебаний ответил визирь, — это недешёвое удовольствие и он всегда об этом мечтал.
— Купи тогда под его вкус, я оплачу, — ответил я, обрадовавшись, что одной проблемой стало меньше, — купчую на дом я ему и подарю, дав длительный отпуск, как он просит.
— Его величество бесконечно мудр, — визирь склонил голову.
— И раз уж ты так хорошо придумываешь подарки, то может мне ещё подскажешь, чем можно наградить Бенермерута? — поинтересовался я.
— Бенермерут, — Усерамон задумался, — здесь сложнее. Всю жизнь был предан царской семье, сам живёт небогато, особых пристрастий нет.
— Он себе трёх наложниц из царского гарема взял, — сообщил я новость, сильно удивившую Усерамона.
— Никогда бы не подумал, что женщины в таком количестве, да ещё и в его возрасте так интересуют Бенермерута, — задумчиво сообщил он.
— Может на продажу?
— Его величество даст своему слуге время на получение ответа на этот вопрос? — попросил он и после моего кивка, добавил, — мне нужно больше узнать о нём.
— Без проблем. Тогда на этом всё, жду тогда от тебя новостей.
Визирь ещё раз поклонился и мы вернулись на колесницу, возвращаясь к охране. Пересаживаясь в свой транспорт, он перекинулся парой предложений с сыном и обнявшись с ним, вскоре отбыл обратно в сторону города. Когда пыль, поднятая его колесницами, спала, я нашёл взглядом глаза Ментуиуи, остановившись на них. Военачальник мгновенно почувствовал себя неуютно и отвёл от меня взгляд, косвенно подтверждая то, что сказал визирь. Дальше вместо того, чтобы как обычно подъехать и выяснить причины моего недовольства, Ментуиуи поехал в голову колоны, и явно поговорил с остальными военачальниками, поскольку вернулись они ко мне все вместе.
Глава 2
— Мой царь, — колесница Ментуиуи поравнялась с моей, — мы можем поговорить?
— О чём? — я поднял одну бровь, — о том, что вы предатели, решили меня кинуть? Спешу вас обрадовать, после подписания контрактов легионеров, если вы попытаетесь оставить войско, я тут же прикажу лучникам застрелить вас, как дезертиров.
— Твоё величество, — лицо Иамунеджеха исказилось словно от боли, — нам самим эта ситуация неприятна, мы просим разговора на вечернем привале.
— Хорошо, — кивнул я и они переглядываясь друг с другом отъехали от меня.
Вечером, когда мы вступили в очередной город, которому вскоре предстояло прочувствовать на себе наше расквартирование в нём, меня встречали просто толпы восторженного народа. Все уже знали, что будет через пару дней, нужных нам для закупки вина и хлеба, так что весёлый и взбудораженный народ, съехавшийся в город со всей округи кричал мне здравницу и радостно приветствовал воинов, нагло занимающих лучшие дома, несмотря на протесты их жильцов, которых выгоняли на улицу.
Меджаи на улицах привычно делали вид, что ничего особенного не происходит, жрецов и градоправителей не было видно вовсе, видимо и до них дошла информация, что происходит с самыми яростными обличителями моей деятельности.
Хопи выгнал из хорошего, большого дома хозяев и их слуг, поскольку в нём разместился я, вместе с охраной и Меримаатом с Бенермерутом. Спустя четыре часа, когда всё войско встало на постой, ко мне подтянулись военачальники. За стол я их не пустил, заставив стоять передо мной всё то время, пока я молча насыщался. Доев мясную похлёбку с бобами, я вытер руки о полотенце и сделал глоток вина, запивая ужин. Только после этого поднял на них спокойный взгляд.
— Слушаю.
— Мой царь! — Ментуиуи упал на колени и следом это сделали все остальные, — мы как могли оттягивали это разговор, поскольку пытались договориться, чтобы всадники, находящиеся на службе у Твоего величества, остались в войске. Но это оказалось просто бесполезно. Представитель Сененмута остался неумолим, заявив нам, что-либо мы переходим все в войско царя Хатшепсут, либо сделка вообще отменяется.
— Вы могли мне сказать о том, что вам поступило такое предложение, — я холодным взглядом посмотрел на него, — не буду говорить сколько и что вы заработали в походе со мной, скажу только одно — дезертирства я не потерплю. Все, кто нарушит контракт и клятву, будут казнены.
— Мой царь, — лицо Ментуиуи стало печально, — тогда умоляю, убейте только нас. Воины невиновны в том, что мы отдадим им такой приказ.
— Ментуиуи, никто не ослушается моего слова, — я с раздражением в голосе ответил ему, — вы меня предали самим фактом того, что не сказали о поступившем предложении, предпочтя словно крысы шушукаться за моей спиной. Если бы вы сказали, мы могли бы найти выход, я уверен в этом.
— Что же Его величество прав, — Хоремхеб первым поднялся на ноги и остановив дёрнувшегося было Хопи жестом руки, вытащил из-за пояса свой жезл легата Второго легиона. Сделав два шага, он положил его мне на стол.
— Вручаю свою жизнь и жизнь своих офицеров в руки моему царю. Но при всей своей ненависти к Сененмуту и несправедливости, которую я видел от царя Хатшепсут в свою сторону, я не могу лишить свою семью и род возможности получить землю.
Военачальники согласились с ним и поднявшись на ноги, также положили свои символы власти на стол, оставшись стоять передо мной.
— Вверяем свои жизни решению Его величества, — обречённо сказал Иамунеджех, — мне нечего добавить к словам Хоремхеба. Земля в нашем царстве слишком ценное приобретение для рода, моя жизнь и жизнь моих всадников ничего не значат на этом фоне.