Полководец поневоле
Шрифт:
Мы вошли в отдельное крыло и нас встретила моя охрана и его управляющий.
— Говори, — разрешил ему визирь.
— Я не знал, каких девушек предпочитает Его величество, — заискивающе сказал он, боясь посмотреть в мою сторону, — поэтому решил привести их всех, чтобы Его величество сам выбрал любую понравившуюся ему или несколько.
Усерамон спокойно посмотрел на меня.
— Обойдёмся без девочек, — я отрицательно покачал головой, а на открытый рот управляющего добавил, — и без мальчиков тоже. Дело только в безопасности, тебе нечего волноваться о моём расположении
— Я счастлив служить Его величеству, — низко поклонился он.
— Пусть боги пошлют Его величеству спокойные сны, — Усерамон тоже поклонился, оставляя меня с Хопи.
— Вас покормили? — я вошёл внутрь, там и правда не было никого, даже слуг, просто пустые комнаты с моей охраной.
— Мой царь слишком добр к своим слугам, — склонил он голову.
— Неси? — кратко спросил я.
— Со своими людьми растворился в городе, — также ответил он.
— Хорошо, посмотрим, что он соберёт, — задумчиво сказал я, — смущает меня эта победа над кочевниками из уст жены визиря, но ладно, завтра узнаю от него самого.
***
Проснулся я от непонятного гула, который мешал мне спать. Казалось, что словно потревоженный улей пчёл бросили неподалёку и этот гул заставил меня открыть глаза.
— Хопи? Что за шум? — проворчал я.
От стены отлип центурион и подойдя ближе, склонил голову.
— Как сказал управляющий визиря мой царь, благодарные за спасение от кочевников люди пришли выразить свои верноподданные чувства своему царю, — иронично ответил он.
Его тон заставил меня открыть глаза.
— Откуда сарказм в твоём голосе? — удивился я.
— Его величеству лучше взглянуть самому, — он показал в сторону окна, перекрытого медной витой решёткой и зашторенным красиво расшитой тканью.
Заинтересовавшись его таинственностью, я подошёл и встав сбоку, осторожно отогнул плотную ткань. Вся улица битком была забита носилками, слугами и рабами тех, кто прибыл на них.
— Как-то не сильно это похоже на простой народ Фив, — иронично сказал я, — слишком много носилок и дорогих украшений. Иди узнай у визиря что им надо?
Он склонился, вышел, но очень быстро вернулся.
— Узнав, что Его величество встал, господин Усерамон сейчас придёт, — ответил он, и по моему кивку снова занял место у стены.
Когда спустя пару минут и правда с поклоном зашёл визирь, первое что я сделал, это спросил его, тыкая пальцем в окно.
— Это происходит?
Лицо Усерамон скривилось, будто съел лимон.
— Боюсь наша прогулка откладывается Твоё величество, — вздохнул он, — новость о том, что Его величество в городе, слишком быстро облетела всех.
— И? — не понял я, — я не первый раз в Фивах, однако не помню, чтобы было похожее столпотворение там, где я остановился.
— Могу лишь высказать предположение мой царь, — осторожно заметил он, — что это как-то связано с трагедией, постигшей нас и Египет, а затем грандиозной победой моего царя над ордами кочевников.
Его небольшой подсказки мне хватило, чтобы вывести логическую
— А-а-а, — протянул я, — забыв о горе, нас постигшем, они прибыли лизать мне задницу, поскольку я остался единственным претендентом, после царя Хатшепсут, с законными правами на трон.
— Мой царь выразился грубо, но очень точно, — Усерамон покачал головой.
— Ладно я всё равно никого не хочу видеть, — отмахнулся я, — так что пусть твой сын мне принесёт завтрак, после нужно сменить одежду, привести себя в порядок и поеду во дворец. Нужно же выразить свои соболезнования моей царственной сестре.
— Конечно мой царь, я составлю компанию Его величеству? — он посмотрел на меня.
— Побуду твоим возницам визирь, — согласился я.
Он кивнул и позвал управляющего, чтобы слуги прибыли и ответили меня в ванную комнату, чтобы умыть и накрасить. Одежду предоставил визирь, а вот клафт, накладная борода и урей были у меня с собой. Надев белоснежную набедренную повязку, широкий золотой усех усыпанный драгоценными камнями и атрибуты царской власти, я был готов буквально через три часа. Съев обильный завтрак, мы с визирем пошли вниз. Часть охраны Хопи решил оставить в доме, поскольку и у Усерамона была своя охрана из меджаев и за нашими вещами надо было присмотреть.
Выскользнувшая из ворот поместья охрана отжала всех щитами от открывшегося проёма, в который я въехал на колеснице. Усерамон словно статуя стоял рядом. При моём появлении при полном параде, все повалились на колени и едва не завыли от радости, крича моё имя, произнося хвалебные гимны и прося богов милости для меня. Шум поднялся страшный. Кони вздрагивали и пугались, так что мне пришлось поднять руку, призывая к тишине, затем я поблагодарил их за то, что пришли и сказал, что направляюсь во дворец. В ответ они зашумели, заверили, что они навек мне преданы и когда мы поехали по улицам Фив, этот огромный кортеж отправился вслед за нами.
— С утра пришло сообщение от воинских Родов, — нейтральным тоном сказал визирь, — ваши военачальники спрашивают, когда вы сможете их принять.
— Этих предателей? — фыркнул я, — правильный ответ — никогда.
Усерамон отлично меня знал, поэтому решил уточнить.
— Но…?
— Но последняя битва показала, что мне нужна конница, — ответил я сквозь зубы, — и дальняя разведка.
— Я понял Его величество, — улыбнулся он, — отвечу, что вы будете рады их видеть завтра вечером на приёме, что я даю в честь прибытия Его величества. Мой царь ведь предоставит мне честь проживать и дальше в моём доме?
— Если только ты уберёшь подальше от ворот всех, кто мешает мне спать, — проворчал я.
— Я готов уступить свои покои моему царю, — склонил он голову, — они с обратной стороны улицы.
— Тогда посмотрим.
За разговором с визирем я не сильно смотрел по сторонам, а тем временем широкая улица при моём проезде мгновенно становится причиной столпотворения, поскольку все массово опускались на колени. Так мы и доехали до дворца, где меня ожидала ещё большая процессия с единственными носилками. Для Усерамон ещё одни, явно не приготовили.