Полководец
Шрифт:
Представителю Ставки делать здесь было нечего. Г. К. Жуков, а с ним и все мы отбыли в Москву. Возвращались с нехорошим настроением. Задача – очистить Таманский полуостров – осталась невыполненной. Мы наперед знали, что Сталину это не понравится, и готовились к его упрекам. Но все обошлось относительно благополучно. Верховный ограничился лишь заменой командующего фронтом: вместо И. И. Масленникова был назначен И. Е. Петров, под руководством которого по истечении пяти месяцев советские войска очистили Таманский полуостров от врага».
Не случайно Г. К. Жуков в разговоре со Сталиным сказал, что сколько он ни видел боев, а таких ожесточенных ему не приходилось видеть и что храбрость советских бойцов не знает границ!
Это высказывание
Командующий фронтом
Получив назначение на один из высших постов в армии, Иван Ефимович Петров теперь в подлинном смысле и, если можно так сказать, юридически становился полководцем в современном понимании этого звания. Дело в том, что в прошлые века полководцами называли военачальников, у которых были армии небольшие по численности. Например, в сражении при Каннах у Ганнибала было 40 тысяч пехоты и 10 тысяч конницы. По нынешним понятиям – это всего корпус, но Ганнибал считался одним из величайших полководцев именно за победу в битве при Каннах. В полках Александра Невского на Чудском озере было около 17 тысяч воинов – сегодня это около дивизии. Полностью разгромив врага, одержав блестящую победу, Невский вошел в историю как один из талантливейших полководцев.
Росла численность армий, развивалось военное искусство, менялись и критерии, по которым определялось высокое звание полководца. Советская военная наука не каждого крупного военачальника считает полководцем. Этого высокого звания удостаиваются военные деятели, умело руководящие вооруженными силами государства или такими объединениями, как фронт, одержавшие крупные победы над врагом в ходе войны, заслужившие за это всенародное признание.
Став командующим Северо-Кавказским фронтом, Петров вступал на труднейшую полководческую стезю, принимая на свои плечи груз огромнейшей ответственности не только перед боевыми соратниками, но и перед партией и народом. Теперь в его подчинении было восемь общевойсковых армий (9, 37, 44, 58, 18, 46, 47, 56-я) и две воздушные (4-я и 5-я). Ему оперативно подчинялись Черноморский флот и Азовская флотилия. В этих армиях находились многие сотни тысяч людей, жизнь которых зависела и от распорядительности, мастерства, опыта, талантливости и многих других личных качеств командующего.
Новое назначение Петрова свидетельствует о высокой оценке этих его качеств Генеральным штабом, Государственным Комитетом Обороны, Верховным Главнокомандующим И. В. Сталиным, Центральным Комитетом нашей партии. Такая оценка, такое доверие к Петрову подтверждаются еще и тем, что он назначается на маршальскую должность, будучи еще в звании генерал-лейтенанта. Отныне прямым начальником Петрова становился Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин.
Учитывая широкие стратегические масштабы, в которых предстоит теперь действовать Ивану Ефимовичу, необходимо ввести и читателей в эти «высокие материи». Я сознаю, что не всем они будут понятны и интересны, однако при описании деятельности полководца без этого обойтись нельзя. Постараюсь писать возможно проще и короче, не вдаваясь в чисто военные подробности.
Итак, нам необходимо если не на уровне мышления Петрова, то хотя бы в общих чертах представить себе обстановку на фронтах и особенно намерения противника – главного объекта, противодействующего полководцу, и главного объекта, на который он должен воздействовать.
После отступления на Северном Кавказе и потери 6-й армии под Сталинградом Гитлер, как это ни странно, не отказался от своих планов захвата нефтеносных районов на Каспии, в районе Баку. Это у него была уже какая-то навязчивая идея.
То, чтобы осуществить захват нефтеносных районов было невозможно, мы сейчас можем сказать твердо и определенно – не было у гитлеровцев сил, чтобы провести в жизнь план «Эдельвейс» или какой-то его новый вариант. Но Гитлеру все еще казалось: если сосредоточить все, что у него осталось, все, что еще возможно собрать,
О том, что Гитлер именно на это рассчитывал, свидетельствуют и документы, и воспоминания генералов из его окружения, да и сам ход событий в 1943 году. Генералы Вагнер, Филиппи и Гейм в своих воспоминаниях пишут, что в период отступления от Сталинграда и с Северного Кавказа Гитлер больше думал не о Ростове, а о том, чтобы закрепиться на Кубани и на Таманском полуострове и сохранить таким образом трамплин для возобновления наступления на Кавказ.
Генерал Вольфганг Пиккерт, командир 9-й зенитной дивизии, прикрывавшей Кубанский плацдарм, в своей книге «От Кубанского плацдарма до Севастополя» пишет:
«Ясно, что немецкое верховное командование собиралось обосноваться здесь надолго и все еще рассматривало плацдарм как исходный пункт для новых наступательных операций».
Вот дела, подтверждающие эти намерения. В районе Керченского пролива шло строительство подвесной дороги, которая соединила бы Крым с Таманским полуостровом. По ней немецкие войска на Кубанском плацдарме должны были снабжаться боеприпасами и всем необходимым. И эта дорога была построена. Она работала и обеспечивала боевые действия гитлеровских войск. Кроме того, Гитлер приказал построить через тот же Керченский пролив настоящий, капитальный мост длиной более пяти километров. Этот мост должен был быть двухэтажным: для железнодорожного и автомобильного транспорта.
Министр вооружений гитлеровской Германии Альберт Шпеер в своих мемуарах о строительстве этого моста писал подробно и, нужно сказать, со знанием дела, потому что Шпеер по профессии архитектор:
«Весной 1943 года Гитлер потребовал начать строительство пятикилометрового моста для автомобильного и железнодорожного транспорта через Керченский пролив. Здесь мы уже давно строили подвесную дорогу, которая была пущена 14 июня и доставляла ежедневно тысячу тонн груза. Этого хватало для потребностей обороны 17-й армии. Однако Гитлер не отказался от своего плана прорваться в Персию через Кавказ. Приказ о строительстве моста он обосновывал необходимостью перебросить на Кубанский плацдарм войска и материальную часть для наступления.
Фронтовые генералы давно оставили эту мысль. Когда я посетил Кубанский плацдарм, они хором утверждали, что думают только о том, как удержаться на позициях перед лицом сильного противника. Когда я доложил об этом Гитлеру, он пренебрежительно заметил: «Все это отговорки! Енеке и генштабу не хватает веры в новое наступление!..»
Однако, чтобы осуществить свою заветную цель, прежде чем снова ударить на Баку с Кубанского плацдарма, Гитлеру надо было предварительно решить некоторые политические и стратегические задачи. После крупных поражений авторитет Германии среди союзников несколько пошатнулся. Надо было всячески его укреплять. Об этом стремлении свидетельствует хотя бы разговор министра иностранных дел Риббентропа с министром иностранных дел Италии Бастианини 8 апреля 1943 года, в ходе которого Риббентроп заверял своего коллегу, что русские за зимнюю кампанию истощили свои силы и окончательно ослабли и что поэтому решающая задача войны заключается теперь лишь в том, чтобы рядом повторных ударов уничтожить всю Красную Армию.
Но это разговор, дипломатическая игра, а Гитлеру надо было восстанавливать престиж конкретными действиями, и прежде всего наступлением, которое привело бы к захвату стратегической инициативы.
В эти дни Гитлер проводил ряд совещаний, советовался со всеми командующими группами армий, и в конечном итоге было намечено провести операцию в районе курского выступа. Этот район был выгоден им тем, что советские войска вдавались здесь обширной дугой в расположение гитлеровских войск и предоставляли, таким образом, возможность нанесения концентрических ударов с двух направлений под основание этой дуги. Такое окружение позволило бы гитлеровцам взять реванш за Сталинград и захватить инициативу.