Полмира
Шрифт:
– Он был воин?
– Великий воин.
И Колючка попыталась нащупать мешочек, висевший на шее.
– Избранный Щит королевы Гетланда.
– А твоя мать?
– Моя мать… она очень жалеет, что я уродилась такой, как уродилась.
Сумаэль ведь сказала ей, что надо быть честной? Ну вот.
– А моя мать была полководцем. Она погибла в битве с алиуками.
– Славная смерть. Хорошая, – выпалила Колючка и тут же сообразила, что сморозила глупость. – Хотя… для вас, наверное, не очень это было… эээ… хорошо.
Мда.
– Мне кажется, сиятельная госпожа…
И тут она вообще смешалась и замолчала, не зная что сказать. Никудышный из нее все-таки дипломат.
– Виалина. Называй меня Виалиной.
И императрица похлопала по скамейке рядом с собой.
– Присядь.
Колючка вошла в павильон, обошла стол, на котором стояло серебряное блюдо с кучей фруктов. Фруктов там лежало столько, что можно целую армию было накормить. И подошла к невысоким, ей по пояс, перилам.
– Боги, – только и смогла она выдохнуть.
Она как-то не придала значения, что они шли все время вверх по лестницам, а теперь до нее дошло – это же самая крыша дворца! А под ногами у нее отвесный обрыв. А внизу – еще сады. А это самая высокая точка, наверное. Перед ней под темнеющим небом лежал Первогород – безумный лабиринт перепутанных улочек, который затягивали синие сумерки. Мерцали огоньки – много огоньков, как звезд в небе. А вдалеке – черное зеркало проливов, а за ними – другие озерца огней. Другие города, деревни. Странные созвездия, слабо мерцающие в синей дали.
– И это все ваше, – прошептала Колючка.
– Все – и ничего.
Что-то ей почудилось знакомое в том, как Виалина сжала зубы и выставила вперед подбородок – ну точно, такое выражение лица она часто видела в материном зеркале. Видать, Императрица тоже навострилась делать хорошую мину при плохой игре…
– Это ж тяжело, наверное, всем этим править… – сказала она наконец.
Виалина немного поникла:
– Да. Непросто…
– Императрица, я в политике не очень-то соображаю.
И Колючка присела на краешек скамьи, искренне надеясь, что это не выглядит неуважительно. Вообще, она как-то не умела правильно и красиво сидеть. И вообще, она больше к веслу привыкла, вот за ним удобно сидеть!
– Я вообще не очень-то во всем этом понимаю. Вы бы лучше с отцом Ярви…
– Я не хочу говорить о политике.
Колючка насторожилась: ну и что теперь?
– Ну тогда…
– Ты женщина.
Виалина подалась вперед, сцепив руки на коленях и пристально глядя Колючке в лицо. Она сидела так близко. И выглядела такой беззащитной. Так близко Колючка ни с кем не сидела. И о таком не разговаривала. И уж тем более с императрицей.
– Ну, так мать мне твердит… – пробормотала она. – Тут у нас мнения расходятся.
– Ты дерешься с мужчинами.
– Да.
– И побеждаешь их.
– Ну, время от времени…
– Сумаэль сказала, что ты одна можешь троих победить! Команда твоего корабля уважает тебя. Я это видела. По их лицам. Они тебя боятся!
– Насчет уважения не знаю. Боятся – а вот это возможно. Но, сиятельная…
– Виалина. Я никогда не видела, чтобы женщина сражалась так, как ты. Я могу научиться тоже? – И прежде чем Колючка успела ответить, Императрица схватила ее за плечо и крепко сжала пальцы. Глаза ее широко раскрылись. – Великий Боже, да ты словно из дерева! Какая же ты сильная!
И она отпустила ее плечо и положила руку на скамью, и Колючка облегченно вздохнула и посмотрела на темную ладошку на светлом мраморе.
– А я – нет. Я слабая.
– Ну, здорового мужика голой силой не одолеешь, – пробормотала Колючка.
Императрица быстро покосилась на нее, белки глаз казались очень светлыми – это из-за того, что веки накрашены. Пламя факелов отражалось в ее зрачках.
– А чем его можно одолеть?
– Нужно быстрей двигаться, быстрей бить, нужно быть выносливой и быстро соображать, а еще надо не защищаться, а нападать, при любом удобном случае нападать. И драться надо не по-честному, а бессовестно, безжалостно, ни в чем не сомневаясь!
Слова Скифр. Колючка только сейчас поняла, что она не только их наизусть выучила, но полностью их усвоила. Выучила урок, который хотела ей преподать старуха.
– В общем, так меня учили.
Виалина щелкнула пальцами:
– Вот почему я за тобой и послала. Я хочу научиться побеждать. Хочу узнать, как одолеть сильного мужчину. Не в поединке на мечах, но… принципы-то те же! – И Виалина оперлась подбородком о сложенные руки – совсем по-девчачьи, надо же, а ведь она – правительница полумира. – Мой дядя хочет видеть меня в носовой фигуре своего корабля. И даже это кажется ему слишком важной ролью. Потому что носовая фигура – она же на носу корабля!
– А на наших еще на корме есть фигура.
– Вот. На корме его больше устраивает. Чтобы я сидела на троне и улыбалась, а он бы принимал все решения. Но я не желаю быть его марионеткой!
И она сжала кулак и стукнула по столу – да так, что на серебряном блюде подпрыгнул и зазвенел крошечный фруктовый ножик.
– Не желаю, слышишь?
– Ну да, слышу. Но… какая разница?
– Никакой. Мне нужно, чтобы мой дядя стал с этим считаться.
И Императрица устремила в глубь темнеющих садов гневный взгляд.
– Сегодня я снова спорила с ним в совете. Отказалась делать то, что он говорит. Ты бы видела его лицо. Он выглядел так, словно бы я его ножом ударила!
– Пока не ударите – не узнаете, как он будет выглядеть.
– Великий Боже, а я бы хотела его ударить! – усмехнулась Виалина. – Уверена, из тебя-то никто не посмеет сделать марионетку! Смотри, какая ты… – И лицо у нее вдруг сделалось такое… в общем, на Колючку редко когда так глядели. С восхищением! – Ты же… ты же…
– Некрасивая? – пробормотала Колючка.