Полная заправка на Иссоре
Шрифт:
— Не держим, йомть. Но если есть, то не запрещаем. А только мало кто хочет жрать перед судом. Конечно, бывает, но редко. Переживания мешают. На суде, йомть, может обернуться всяко. Ну, если срочно что-нибудь понадобится — покричите, я внизу буду. Только зря не орите, чтобы там просто поговорить, или в этом роде. Поспать вам бы лучше всего. Когда спишь, меньше беспокойства.
И он ушел, затворил за собой дверь, но запирать и вправду не стал.
— Значит, придется засыпать на голодный желудок, — проговорил Федоров
— Гм… — произнес Изнов, поднял и опустил брови. — Воистину, век живи — век учись. Ладно, давайте укладываться, раз уж тут такой протокол. Белье хоть чистое?
— По-моему, здесь его никогда и не было, — ответил Федоров. Он первым улегся, не раздеваясь, на топчан, закутался в грубое одеяло. Изнов и Меркурий последовали его примеру.
— Интересно, — сказал Федоров из-под одеяла. — Мне пришло в голову: если мы усвоили здешний язык через желудок, то почему разговариваем ртом, а не чем-нибудь другим?
— А вы уверены, что это пришло вам именно в голову? — сердито откликнулся Изнов. Он укрылся с головой, и голос его прозвучал глухо.
— Господа, ведите себя прилично, — посоветовал Меркурий негромко. — И вообще, будьте крайне осмотрительны во всем. Боюсь, что…
Он не закончил; видимо, синерианин знал больше, чем его спутники — или о большем догадывался, однако предпочел держать свои умозаключения при себе.
— Меркурий, может быть, выскажетесь членораздельнее? Кстати — что вы думаете об этом Госте, нашем тюремщике? Вам не кажется, Ваше приятное свечение… Меркурий!
Дворянин не ответил — уснул, или, скорее, сделал вид, что засыпает.
— Не знаю, насколько это осмотрительно, — пробормотал Федоров, поеживаясь, — но не помешало бы выпить. Хотя бы для сугрева.
— Лучше не надо, — откликнулся Изнов. — Имеем печальный опыт.
— Проблема чисто теоретическая. Поскольку все равно нечего.
— Это меня успокаивает.
— Ничего. Завтра попадем на корабль — прихватим.
— Си, — сказал Изнов.
— Что это вы, посол, вдруг перешли на испанский?
— Нет, это латынь, друг мой.
— Какая разница?
— В данном случае огромная. По-испански это означало бы «да», но по-латыни «си» значит — «если».
— Если — что?
— Если попадем на корабль. «Если» — великое слово. Пусть в нем заключена и не вся мудрость жизни, но уж половина — во всяком случае. Ладно, советник. Попробуем и в самом деле уснуть.
— Если, — ответил Федоров невесело. — Если усну. Тут возникли некоторые поводы для размышлений…
— О чем, если не секрет?
— Я все думаю: должны же были где-то принять мой сигнал!
— Где именно?
— Если бы я знал! Мне известно только, что такое место существует, и есть реальный человек, который может — и обязан — помочь.
— Ладно.
Все-таки он уснул, и ему стала сниться всякая чепуха, черт знает что: драки, перестрелки, побеги, погони — все какой-то недипломатический репертуар. Сны донимали, как изголодавшиеся комары. А напоследок привиделся даже разговор — в котором сам он, впрочем, не участвовал.
— Да что же их поднимать в такую рань, — говорил один собеседник, чей голос во сне казался вроде бы знакомым, хотя облик никого в частности не напоминал.
— Нужно же все оговорить! А времени мало: боюсь, надежники уже в курсе, и если они их заграбастают…
— Нам их не удержать. Единственный выход — все-таки сдать их Сброду, там начнется обычная тягомотина, а мы тем временем…
— Да погоди ты… Корабль надо ведь хотя бы выключить из игры. Я попробую все-таки сыграть спектакль…
Тут Федорову наконец подумалось, что это и не сон вовсе.
Он осторожно приоткрыл один глаз.
Комната была той самой, где он засыпал. Сотоварищи Федорова по-прежнему лежали на топчанах, тусклая лампочка так же светила, а на табуретках, что довершали, вкупе с фанерным столиком, меблировку камеры, теперь сидело двое: их давешний спутник Гост и другой иссорианин — его советник тоже опознал сразу: тот самый парень с коммерческим уклоном, что разговаривал с вновь прибывшими о фрахте сразу после того, как они вышли из корабля. Федорову этот туземец активно не понравился, и было бы, конечно, куда лучше, если бы он не уставился на советника как раз в тот миг, когда терранин осторожно поднял веки.
— Ну что, выспались, уважаемый? — поинтересовался посетитель. — Пора, пора встречать день грядущий!
Стало ясно, что доспать не дадут. Да и действительно — дела ожидали их, и, судя по всему, не самые приятные, и надо было разделаться с ними поскорее.
— Подъем, господин полномочный министр! — как в казарме, скомандовал Федоров. — И вы тоже не отставайте, Ваше приятное свечение!
Изнов лениво спустил ноги на пол, сел на лежанке, провел ладонью по лицу.
— Бриться надо, — проговорил он уныло, — а ведь все там осталось… Вот тоска. — Он зевнул. — Так что за спешка, милостивые государи?
Он смотрел на Госта, но ответил второй иссорианин:
— Йомть, значит так. Даю миллион. Сразу предупреждаю: выше никто не даст. Спросите хоть кого: я всегда плачу столько, сколько вещь стоит. Миллион. Наличкой, конфиденциально, так что налогов платить вам не придется, очень крупно сэкономите. Оформление беру на себя. Но — сделать надо быстро, раз и два, иначе все сорвется. Кто хозяин — ты?
Спрашивая, он остановил взгляд на Изнове. Посол слегка склонил голову к левому плечу.
— Насколько я понял, — сказал он, — вы желаете заплатить нам деньги?