Полная заправка на Иссоре
Шрифт:
— Чего уснули? Выводить!
— Ох! — воскликнул Изнов после сильного тычка между лопаток. И тут же получил второй — за нарушение тишины. — Где ты, свобода слова?
— Да здесь она, — пробормотал Меркурий, с аристократической стойкостью перенося такой же удар прикладом. — Для одной стороны. Для другой существует полная свобода молчания. Если, конечно, не идет допрос.
— Вы уверены?
— Побои стимулируют память. Я начал многое вспоминать об этом мире…
— Ладно, — буркнул Федоров. — Воспользуемся хоть этой свободой.
На лестнице их догнал прекослов.
— Я с вами, — сказал он.
— Но вы же знаете, — почти шепотом, опасаясь нового тычка, проговорил Изнов, — что мы ничем не можем заплатить вам…
— Если бросить вас одних, то наверняка вам не удастся заплатить даже потом — и не потому, что вы не захотели бы. А так — остается хоть какая-то надежда, — ответил прекослов. — И кроме того — на моей нынешней работе так редко приходится общаться с приличными людьми…
— Ты тоже молчи! — угрожающе сказал прекослову солдат. — Не то сам схлопочешь!
Их запихнули в тесный броневик, где сидеть пришлось у солдат на коленях. Солдаты потели и пахли и еще чем-то, вроде смеси чеснока со скипидаром. Броневик страшно трясло. Прекослова в машину не пустили — просто оттолкнули и захлопнули дверцу. Он успел крикнуть только:
— Я найму автомобиль — потом поставлю в счет!..
Броневик вилял, судя по доносившемуся извне шуму, по все более оживленным улицам.
— Я чувствую себя маленькой девочкой, — сообщил Федоров. — Надеюсь, их любопытство знает пределы. Ненавижу таких — трехглазых и с носом уточкой. Вас тоже столь нежно обнимают? Я уже почти уверился в том, что я — девушка, переживающая семнадцатую весну.
— Не волнуйтесь, — откликнулся Меркурий. — Это просто, чтобы мы не сталкивались головами.
— Меня укусили за ухо, — пожаловался Изнов.
— Это понятно: в такой тесноте вас нельзя стукнуть промеж лопаток.
— Но я ведь молчу!
— Может быть, вы слишком активно ерзаете у него на коленях. Как знать, с чем это способно у него ассоциироваться.
— Но вас же не кусают?
— Просто мы с Мерком ростом повыше, и до наших ушей им не дотянуться. Так что утешьтесь: вы страдаете, быть может, за чужие грехи. Интересно, долго нам еще ехать?
— Дьявол, — сказал Изнов. — Меня опять укусили.
— Терпение — достоинство дипломата, — наставительно сказал Федоров.
— Вам-то откуда знать это? — поинтересовался Меркурий.
— Увы, нас везут не для вручения верительных грамот, — вздохнул Изнов. — Что же такое этот пресловутый сброд?
— Сброд не может быть ничем, кроме сброда, — ответил Федоров. — Ага, получил?
Солдат, опекавший советника, зашипел.
— Что там такое? — встревожился Изнов.
— Он стал слишком вольничать. Я его лягнул.
— Не позволим себе поступать опрометчиво, — предостерег Меркурий. — В конце концов…
— В конце концов будет конец, — сказал Федоров. — Но прежде, чем он наступит, я постараюсь исполнить свое последнее желание.
— Как следует выпить? — попытался угадать Меркурий.
— Засветить между глаз тому, на котором я сейчас сижу.
— Не спешите, друзья, — посоветовал Изнов. — Опыт говорит, что в разных местах существуют различные обычаи. У вас в Империи, Меркурий, нам тоже многое показалось непривычным и странным. Может быть и здесь все, что с нами происходит — только лишь своеобразный ритуал, который…
Он не договорил: броневик остановился, тряска прекратилась. Задняя дверца отворилась, и солдаты стали выскакивать наружу и строиться в две шеренги, фронтом одна к другой. Арестованных вывели, поддерживая. На сей раз приклады не применялись. Последними выбрались трое солдат, на чьих коленях арестованные проделали весь путь.
— Посол, — сказал Федоров, пытаясь расправить плечи. — Что мы с вами будем кричать, когда нас станут расстреливать? Что-нибудь патриотическое, вроде «Да здравствует демократия»? Проклянем жестокость и произвол? Или споем что-нибудь веселенькое?
— Осторожно, осторожно, — пробормотал Меркурий. — Еще накликаете!
— Да вы никак суеверны!
— Можно подумать, что вы — нет.
— Думать можно, что угодно, — сказал Федоров, поеживаясь. — Лично я думаю, что на таком ветру долго стоять без теплой одежды — вредно для здоровья. Черт бы взял эти наручники. Я бы им сейчас устроил пожар в бордели. В конце концов, их здесь не так уж и много, и вряд ли они владеют боевыми единоборствами… Эх, и почему только мы оставили в корабле прекрасные синерианские автоматы?
Снаружи было не так тесно, как в броневике, и советник терранского посольства в изгнании снова получил тычок в спину.
— Ну, ехидна, погоди… — только и пробормотал он.
— А вот и наш прекослов подоспел, — заявил Изнов таким тоном, словно более близкого существа у него в мире не было.
— Просто прелестно, — обрадовался и Федоров. — Надеюсь, он объяснит, куда же нас привезли. Прекослов, это что за хибара: всепланетная гауптвахта?
— Почему? — удивился законовед. — Это Дворец Сброда. Поздравляю вас с прибытием в цитадель демократии и правосудия Иссоры!
Здание, перед которым их высадили из броневика, смахивало на старинный комод, украшенный немногими, но зато массивными финтифлюшками. На самом верху фасада было видно несколько цифр, как поняли уже поднаторевшие в здешней письменности пришельцы.
— Это что? — поинтересовался Федоров у прекослова. — Тоже насчет стоимости жизни? Или последний биржевой курс?
— Великая дата, — произнес прекослов торжественно, даже откашлявшись предварительно. — С нее начинается история. Именно в тот час всеиссорский Сброд объединил в себе все формы власти.