Полночь
Шрифт:
– Отношений с тем козлом? Нет!
Захотелось отплюнутся, настолько отвратительной показалась эта мысль. Не для того я шла в клуб, чтобы спать с мужчинами за деньги! Тем более – с такими.
Саша взяла бокал шампанского и отпила, чуть поморщившись.
– Я говорила не о седом, а о деньгах. Ты здесь ради денег? Я видела, как ты танцуешь. Отводишь глаза, чтобы не смотреть на мужчин. Тебе не нравится то, что ты делаешь.
– Мне нравится танцевать, – возразила я.
– Но не раздеваться, верно? Я понимаю тебя, – Саше пришлось подвинуться ко мне вплотную – кто-то подсел к нам на диванчик. От нее пахло чем-то мятным, будто
Несмотря на жару, по телу пробежал мороз.
– Тогда почему столько девушек все еще танцует в клубах?
– Взгляни на них, – Саша указала бокалом на Элен – она как раз танцевала на сцене. – У нее есть ребенок, верно? Видно по груди, что рожавшая. Я знаю много танцовщиц с детьми. Они надеются сбежать, сменить разгульную жизнь на семейную. Но в итоге не могут прокормить ребенка и возвращаются. Или уходят к мужу, но когда тобой восхищается лишь один мужчина вместо сотни – устаешь. Они уже привыкли к постоянным комплиментам, привыкли быть в центре внимания. Пусть даже для этого нужно раздеваться.
Саша говорила, а я завороженно смотрела на нее. Таки серьезные взрослые слова, но при этом молодое лицо. Сколько ей, девятнадцать? Двадцать? Она всего на несколько лет старше меня, но уже намного мудрее. Сколько всего она успела увидеть за это время?
– Посмотри на Алису. Я знаю ее давно, мы пересекались в курортных клубах, – продолжила Саша. – Ей нравится то, что она делает. Она танцует с удовольствием. Когда кто-то трогает ее грудь – она довольна, что привлекла внимание. Когда выдается шанс поехать с шейхом, она счастлива расплатиться телом за бесплатный отдых. Она не умеет по-другому.
– А ты? – решилась я спросить. – Почему ты не уходишь из стриптиза?
Саша покачала головой, раздумывая.
– Я тоже не умею жить по-другому. Хочу, но не умею. Пыталась уйти – но не смогла найти работу, которая давала бы мне столько же денег. Стриптиз позволяет мне путешествовать, жить комфортно, покупать дорогие вещи. Когда я не смогу танцевать – пущу себе пулю в лоб, – Саша засмеялась. Я так и не поняла, говорит ли она серьезно. – Все равно мне не выбраться из проклятого колеса. От всего этого можно сойти с ума… Кира, найди то, что тебе здесь нравится. То, что будет заставлять приходить на работу. Это не могут быть деньги, деньги – пыль. Если ты пришла в стриптиз за ними – беги.
– У меня есть кое-что, – я решила поделиться самым сокровенным. Саша с интересом взглянула на меня. Как здорово, что все остальные в клубе заняты болтовней. Никто и не заметит, что рядом с ними один человек раскрывает другому душу. – Я хочу на Север.
Саша удивленно подняла бровь.
– Что?
– Уехать на Север и увидеть северное сияние. Мы с одним очень важным для меня человеком придумали или вычитали, уже и не помню. Север – место силы, где границы нашего мира пересекаются с другим, – я смутилась. – В голове это звучит не так глупо.
Мы с Марком всегда мечтали о том, что будем путешествовать. Банально, да. Составили список мест, где обязательно должны побывать: от северного полюса до дна океана. Этот список я до сих пор хранила – он написан на обратной стороне нашей с Марком фотографии. Когда его не стало, единственное, что мне осталось – эта фотография и общая мечта. Говорят, если не исполнить желание умершего, он никогда не покинет этот мир. Будет метаться, как дух, не находя покоя. Мы с Марком договорились, что после смерти встретимся ночью под всполохами Северного Сияния. Только перед этим я должна загладить свою. Найду мальчишку, ребенка из детского дома. Передам ему столько денег, сколько смогу заработать. Марк – из детского дома, и он был несчастен. Даже когда у него появилась семья, Марк не смог забыть прошлую жизнь. А в новой – прожил лишь несколько лет. Потом он погиб из-за моей глупости. Я никогда себе этого не прощу, но могу попытаться хоть как-то исправиться. Дать счастливую жизнь новому ребенку.
Я должна спасти хотя бы одного мальчишку, чтобы хотя бы одна жизнь не была сломана так же легко, как судьба Марка. После этого… потом уже ничего не будет. На этом моя миссия на земле окончится, и я присоединюсь к человеку, которого всегда любила.
Я даже не заметила, как начала плакать. Просто в какой-то момент моя защита надломилась. Я не плакала целую вечность с момента, как Марк погиб. С тех пор столько всего произошло… Блокада моих чувств не выдержала, развалилась.
Саша схватила меня за руку и потащила в гримерку. Вела, как слепую через лес из пилонов – из-за слез я едва различала, куда иду. Гримерку пролетели насквозь, оказавшись в душевой. Саша закрыла дверь, усадила меня на крышку унитаза – больше сидеть негде.
– Эй, ну ты чего? Прости, это все мое любопытство, – Саша держала меня за руку. На наши сплетенные руки капали слезы – черные, грязные. Я даже не сразу сообразила, почему они такого цвета.
– Косметика потекла! Маша меня убьет!
Я вскочила и подбежала к зеркалу. Черные полосы перечеркивают всю красоту лица. Плакать мгновенно перестала.
– Прости. Это было по-дурацки, – сказала я, умываясь. Придется как можно быстрее привести себя в порядок.
– Это ты меня прости, я полезла не в свое дело, – Саша задумчиво посмотрела на дверь. Собирается уйти? Нет, все-таки осталась. – Я видела Северное сияние. Родилась в тех краях. Сбежала и никогда больше не приезжала. Ледяное царство с красивой подсветкой.
– Неужели не хотела бы вернуться? Это же твой дом.
Я сняла стрипы – на них приходилось сильно наклоняться к раковине. Коснувшись холодного кафеля ступнями, я посмотрела на Сашку. Если снять с нее обувь – будем одного роста.
– Я вернулась бы только ради сияния. Больше там делать нечего. У меня нет дома. Я как кочующий воин.
– И с кем ты воюешь?
– С собой, – Саша вышла, ничего больше не сказав. В людях меня часто раздражает пафос, но все, что говорит Сашка, кажется гармоничным, правильным.
Когда я умылась, в гримерке ее уже не было. Элен о чем-то весело переговаривалась с другой танцовщицей. Кажется, обсуждали костюмы и новые образы. Пока я красилась, слушала беспечную болтовню.
Сашка – странная. Нормальные люди в стрип-клубах не говорят о мечтах. Не обсуждают, что танцовщицы слабы духом. Нормальные люди болтают о ерунде, как Элен.
– Надо постирать костюм кошечек, а то его кто только не надевал, – говорили девчонки.
Нормальные люди не плачут в стрип-клубах. Не думают о Северном сиянии. Мы с ней – две ненормальные.