Полночь
Шрифт:
– Предупреди охрану, чтобы ждали у привата, – шепнула Сашка. Я так и сделала.
На стрипах по лестнице подниматься неудобно. Я вцепилась в перила и поняла, что руки дрожат. Саша убежала вперед, провожая гостя. Я замедлилась, надеясь, что смогу отсрочить момент… Почему первый приват должен пройти именно так?
Саша ждала меня у дверей. Николай уже скрылся в темной комнате.
– Я что, пойду одна? – испугалась я.
– Тише, не волнуйся. Это обычный танец. Я буду рядом, за дверью. Охрана будет тут же, если что – кричи.
Я зашла
Включилась музыка. Что-то доносилось и с первого этажа. Две мелодии сливались в бестолковую какофонию. И под это танцевать?
– Давай, шевелись!
Он раздражал все больше. В комнате даже не было зеркал, чтобы я могла отвлечься, разглядывая собственный танец. Я начала двигаться. Закрыла глаза, чтобы хоть как-то скрыться от похотливого взгляда. В привате стоял стул – им я и воспользовалась.
Уже видела, как девочки крутятся, держась за стул. Почему-то даже простые позы и движения под цветными лучами в полумраке казались эротичными. Я знала, что ему должно нравиться. Знала, потому что он наверняка не видел ничего лучше моей алкоголички-мамки.
На секунду я решила посмотреть на него и тут же застыла. Темнота скрывала его движения, но под столом он дергал рукой.
Я отвернулась сразу. Не хочу даже думать, что он делает своими грязными ручищами. Прочь из комнаты!
Из-за двери навстречу мне вышла Сашка. Взглянула мельком на наглого гостя, потом на меня, испуганную, будто грязью облитую. Хоть он не коснулся меня и пальцем, но хочется смыть все, что происходит в этой комнате!
Саша легко сбросила одежду, мгновенно оставшись обнаженной. Она подошла ко мне, прижавшись голым телом.
– Не бойся, малышка. Мы его перехитрим, – прошептала над ухом.
Мурашки пробежали по всему телу. Она коснулась моего плеча запястьем – наверняка почувствовала, как меня пробрало. Молния на спине тихонько прожужжала, и платье скользнуло вниз. Она прижималась ко мне, холодная, хрупкая.
Я неуверенно коснулась ее лопаток. Они выпирали, как зачатки крыльев.
Сашка коснулась меня – двумя пальцами провела по верхней губе, размазывая помаду. Потом поцеловала, легко, будто клюнула.
Я не целовала никого, кроме Марка. Думала, он будет последним. Но вот ко мне прикасается ледяная лиса, а я не имею права ее оттолкнуть – как глупо, что от нашего танца зависит мое будущее.
Она повалила меня на диван. Кожаный, бездушный, холодный. Она целовала меня, а я задыхалась.
Я забыла, что должна танцевать. Мы просто валялись на диване. Мне уже не казалось ужасным то, что я целуюсь с девушкой – на фоне прочего это даже приятно. Я спасалась в поцелуе, лишь бы не думать о мамином любовнике. Сквозь музыку пробивался противный чавкающий звук. Я пыталась сосредоточиться на музыке. Сашка будто услышала мои мысли – коснулась рукой виска, прикрывая ухо.
Нам не должны платить за то, что мы целуемся. Они не могут платить за наше удовольствие.
Музыка закончилась быстро. Я будто очнулась от странного сна. Открыла глаза. Сашка взглянула в сторону гостя. Я тоже попыталась повернуть голову, но она нежно меня остановила.
– Идем, Кира.
Мы оделись и вышли, не оборачиваясь, не говоря больше ни слова. Только у самой двери я повернулась – гость доставал бумажки из салфетницы. Теперь понятно, зачем они в привате. Ими не пролитый кофе вытирают, совсем нет.
У двери стоял один из охранников.
– Спасибо, милый, все нормально, – Саша улыбнулась ему, и охранник спустился вниз. Их нужно называть секьюрити – мы же в элитном заведении. Тут на кожаных диванах сидят богачи и пьют вискарь. В верхних комнатах царит разврат, а я – в самом центре происходящего.
– Саша, я…
– Ничего не говори, малышка. Я все поняла, – она улыбнулась. Что она поняла? Что среди всего этого кошмара только она смогла создать островок спокойствия? Я бы осталась с ней в привате и дальше, спасаясь от ужаса, который на меня свалился. Мы ни за что не уговорим этого мужика молчать!
Из привата вышел гость. Он ухмылялся и похотливо пялился на нас. Вот бы ему врезать! Саша взяла меня за руку. Это успокаивало.
– Ты заплатишь за двойной приват, – сказала она гостю.
– С чего бы, деточка? – гость явно наслаждался моментом. Как же мало он походил сейчас на того испуганного мужичка, которого я встретила десять минут назад!
– Ты заплатишь за двойной приват, – повторила Сашка. Как хорошо, что она не отпускает мою руку! Так тело меньше трясется. – Ты не посмеешь позвонить матери Киры. Не расскажешь, что видел ее. Если за Кирой придут – это будет означать, что ты раскрыл ее.
– И что тогда? – он ухмыльнулся.
– Тогда, старый козлина, тебя посадят за совращение малолетней. Камеры в привате подтвердят.
Улыбка сползла с его лица. Николай как-то за секунду постарел. Появились морщины. В светлом коридоре я даже смогла рассмотреть седые волосы – а ведь в детстве мне казалось, что у мамы молоденький ухажер.
– Там не было камер, – неуверенно прошептал он.
– Тогда можешь звонить кому угодно, умник.
Сашка увела меня вниз.
Спускаться по лестнице на стрипах оказалась еще сложнее, чем подниматься. К тому же, дрожали теперь не только руки, но и ноги.
– Он позвонит ей! – убежденно твердила я.
– Не позвонит. Оно того не стоит. Даже если он зашел в приват и проверил весь потолок, в поисках камеры, он все равно не будет уверен, что их не было. Ты в безопасности, малышка. Мужики трусливее баб. Он никогда не сознается.
– Спасибо!
Я хотела обнять Сашку, отблагодарить, но меня подозвала Мария. Я с трудом отпустила Сашину руку и подошла к начальству.
– Твой первый приват. Почему не предупредила меня? Я ничего не успела рассказать.