Полночные воспоминания
Шрифт:
— Кто-нибудь спасся?
— Нет, сэр. Боюсь, что нет. Вся команда погибла.
— Ужасно. Кто-нибудь знает, что случилось?
— Боюсь, мы никогда этого не узнаем, сэр. Все на дне моря.
— Море, — пробормотал Демирис, — жестокое море.
— Нам пора требовать страховку?
— Тяжело думать о делах, когда столько стоящих людей погибло. Впрочем, да, начинайте заниматься страховкой. — А ваза останется в его личной коллекции.
Теперь самое время заняться братом жены.
Глава 18
Спирос
арестовать".
После того как Риццоли сообщил ему, что Демирис находится на борту «Теле» и собирается отплыть, он сразу же известил американскую таможню (анонимно, разумеется), что на судне находится груз героина.
«Они уже должны были его схватить. Почему же нет ничего в газетах?»
Зазвучал зуммер переговорного устройства:
— С вами хочет говорить мистер Демирис.
— Кто-то звонит от его имени?
— Нет мистер Ламброу. Мистер Демирис хочет поговорить с вами лично. От этих слов его пробрала дрожь. Немыслимо! Ламброу, нервничая, схватил трубку:
— Коста?
— Привет, Спирос, — сказал Демирис жизнерадостно. — Ну, как дела?
— Все прекрасно. А ты где?
— В Афинах.
— Вот как! — Ламброу почувствовал, что у него перехватило дыхание.
– Давно не виделись, — заметил он.
— Да, все дела. Может, пообедаем сегодня? Ты свободен?
У Ламброу была назначена важная встреча.
— Да. Рад буду повидать тебя.
— Значит, договорились. Встретимся в клубе, в два.
Ламброу опустил трубку на рычаг, руки дрожали. Что же случилось? Впрочем, очень скоро он все узнает.
Ламброу пришлось ждать Константина Демириса почти полчаса. Наконец он появился и бросил коротко:
— Извини, я опоздал.
— Ничего.
Спирос внимательно разглядывал Демириса, надеясь найти на его лице следы недавних переживаний. Ничегошеньки!
— Есть хочу! — весело сказал Демирис. — А ты? А ну, посмотрим, чем они сегодня кормят? — Он занялся меню. — А, stridia. Как ты думаешь, не начать ли нам с устриц, Спирос?
— Да нет, я не хочу. — Аппетит у него совершенно пропал.
Жизнерадостность Демириса будила в нем самые ужасные предчувствия.
После того как они заказали обед, Демирис сказал:
— Хочу тебя поблагодарить, Спирос.
Спирос настороженно посмотрел на него:
— За что?
— Как за что? За такого хорошего клиента, мистера Риццоли.
Ламброу провел языком по губам:
— Так ты… с ним встречался?
— Конечно. Он пообещал, что в будущем у нас с ним будет много работенки. — Демирис вздохнул. — Боюсь только, что насчет будущего у самого мистера Риццоли плоховато.
Спирос вздрогнул:
— Что ты хочешь этим сказать?
Голос Демириса стал резким:
— Этим я хочу сказать, что Тони Риццоли мертв. — Каким образом… Что произошло?
— Несчастный
— Я не понимаю… Ты…
— Не понимаешь? Это ты хотел покончить со мной. Не вышло. Уверяю тебя, для тебя куда лучше было бы, если бы твой план удался.
— Я… я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Разве? — Константин Демирис улыбнулся. — Скоро поймешь. Но сначала я уничтожу твою сестру.
Принесли устрицы.
— Выглядят великолепно, — сказал Демирис. — Приятного аппетита, Спирос.
Позднее Константин Демирис думал об этой встрече с чувством особого удовлетворения. Ему удалось полностью деморализовать Спироса Ламброу. Демирис хорошо знал, насколько Ламброу привязан к своей сестре, и поэтому наказание должны были понести оба.
Имелось и еще одно дело, с которым надо было разобраться не откладывая: Кэтрин Александер. После гибели Кирка она позвонила ему, что называется в истерике:
— Это… это было ужасно.
— Мне очень жаль, Кэтрин. Знаю, тебе нравился Кирк. Для нас обоих это большая потеря.
«Придется изменить планы, — подумал Демирис. — Времени на „Рафину“ сейчас нет». Кэтрин оставалась единственным человеком, знающим все о том, что произошло с Ноэли Пейдж и Ларри Дугласом. Нельзя было так долго оставлять ее в живых. Пока она жива, можно доказать его вину. Если она умрет, он будет в полной безопасности.
Он снял телефонную трубку и набрал номер. Услышав ответ, Демирис сказал: «Буду в Коулуне в понедельник. Приезжай». И, не дожидаясь ответа, повесил трубку.
Два человека встретились в пустующем здании, принадлежащем Демирису, в старой части города.
Его оскорбляли. Он чувствовал, что начинает злиться. Такой вопрос можно задать только новичку с улицы. Он едва удерживался, чтобы не сказать с сарказмом: «да, полагаю что справлюсь. Вы предпочитаете, чтобы несчастный случай произошел в помещении? Тогда, я тогда она упадет с лестницы и сломает шею». Как танцовщица из Марселя. «Или она спьяну утонет в ванной». Как наследница из Гстаада. «А может, она переборщит с героином». Этим способом он покончил с тремя. «Еще она может заснуть с горящей сигаретой». Так он разделался с шведом-детективом в гостинице на левом берегу Сены в Париже. «Или вы желаете несчастный случай на свежем воздухе? К вашим услугам автоили авиакатастрофа, или же исчезновение в море».
Но ничего такого он не сказал, потому что, говоря откровенно, человек, сидящий напротив внушал ему страх. Слишком много ужасного о нем рассказывали, и у него были все основания этим рассказам верить.
Поэтому он ограничился тем, что сказал:
— Да, сэр, я могу организовать несчастный случай. Никто никогда не узнает.
Едва эти слова слетели с его уст, как его осенило: он знает, что я буду знать. Он замолчал. Через окно до него доносился уличный шум и разноязыкие хриплые выкрики жителей квартала.