Полное собрание рассказов
Шрифт:
Карни и Фольц не отвечали, завороженные немыслимой роскошью, однако стали высоко задирать ноги, как будто и впрямь шагали по пуховой перине.
Уимс открыл дверь бальной залы — к слову сказать, вполне приличную. Впрочем, вид ее изрядно портила надпись белой краской. «Не входить!». На ручке висели двое плечиков для пальто, глухо звякнувшие, когда Уимс открывал и закрывал дверь.
Бальная зала на верхушке башни была круглая. По периметру ее зеркала в полный рост чередовались с окнами, застекленными освинцованным стеклом пурпурного, горчичного и зеленого цветов. Из обстановки тут были три кипы перевязанных, словно для продажи, газет, две секции от игрушечной железной дороги и латунное изголовье кровати.
Уимс не стал расхваливать убранство залы. Он сразу же предложил Фольцу и Карни обратить внимание на зеркала — они были абсолютно реальны. Отражение зеркал в зеркалах превращало каждое зеркало в дверь, ведущую в бесконечную анфиладу.
— Похоже на пульт управления на железнодорожном узле, верно? — сказал Уимс. — Только взгляните, сколько путей расходятся от нас, манят к себе. — Он неожиданно повернулся к Карни. — Какой путь влечет вас больше всего?
— Я… я не знаю, — пробормотал Карни.
— Тогда через пару минут я вам что-нибудь посоветую, — сказал Уимс. — Такие решения не принимают сгоряча, ведь если человек проходит через зеркало, он — ну, или она — радикально изменяется. Правша становится левшой и наоборот — это же элементарно. Но дело не только в этом, меняется и личность человека, а главное, его — ну, или ее — будущее.
— Женщины, которых мы разыскиваем, прошли через эти зеркала? — поинтересовался Фольц.
— И женщины, которых вы разыскиваете, и еще десяток других, кого вы пока не разыскиваете, — кивнул Уимс. — Они пришли ко мне, богатые вдовы с неясными желаниями, но без веры, надежды, без неотразимой красоты, без мечты, в конце концов. У каких только докторов и разномастных шарлатанов они не побывали, прежде чем обратиться ко мне. Бедняжки не питали надежды на исцеление, ибо не могли описать симптомов своего недуга. Лишь я один способен был дать им и то, и другое.
— И что вы им говорили? — спросил Фольц.
— Разве вы еще не поставили диагноз на основании моих слов? — удивился Уимс. — Ну конечно, больным оказалось их будущее. А от больного будущего, — он обвел рукой сотни иллюзорных дверей, — я знаю только одно лекарство! — Уимс вдруг принялся громко звать: — Миссис Кантуэлл! Мэри! Миссис Форбс. — И затих, прислушиваясь, словно ожидая ответа.
— Кто такая миссис Форбс? — поинтересовался Фольц.
— Так по ту сторону зеркала зовут Мэри Кантуэлл, — сказал Уимс.
— Когда люди проходят в Зазеркалье, у них меняются имена? — спросил Фольц.
— Нет… необязательно, — ответил Уимс, — тем не менее многие решают вместе с новым будущим, новой личностью получить и новое имя. Что касается Мэри Кантуэлл, она вышла замуж за человека по имени Гордон Форбс через неделю после того, как прошла через зеркало. — Он улыбнулся. — Я был свидетелем на свадьбе и скажу без ложной скромности: я заслужил эту честь.
— Вы можете проходить туда и обратно, когда захотите? — спросил Фольц.
— Конечно. Самогипноз — самая простая и распространенная форма гипноза.
— Хотелось бы посмотреть, — предложил Фольц.
— Так я для этого и пытаюсь позвать Мэри или кого-нибудь еще, — сказал Уимс. — Эй! Вы меня слышите? — крикнул он зеркалам.
— Я тут подумал, может, вы сами пройдете сквозь зеркало?
— Такими вещами я занимаюсь только по особым случаям, — сказал Уимс. — Таким, как свадьба Мэри или, к примеру, годовщина пребывания в Зазеркалье семьи Картеров.
— Какой семьи? — переспросил Фольц.
— Картеров. Джордж, Нэнси и детишки: Юнис и Роберт. — Уимс ткнул пальцем в зеркало позади себя. — Год и три месяца тому назад я отправил их всех на ту сторону.
— Я думал, вы специализируетесь на богатых вдовах, — заметил Фольц.
— А я думаю, это вы на них специализируетесь, — нахмурился Уимс. — Только о них и толкуете — о богатых вдовах.
— Значит, вы отправили в Зазеркалье целую семью, — проговорил Фольц.
— Несколько семей, — кивнул Уимс. — Думаю, вам нужны точные цифры, но на память я не скажу — нужно заглянуть в регистрационную книгу.
— И у них было плохое, больное будущее, — продолжал Фольц, — у этих семей, которые вы… гм… отправили?
— По меркам этой стороны зеркала? Вовсе нет, — сказал Уимс. — Но на той стороне их ждало куда более счастливое будущее. К примеру, никакой опасности войн, да и жизнь там куда дешевле.
— Ага, — оживился Фольц. — А отправляясь на ту сторону, они оставляли все сбережения вам, верно?
— Вовсе нет, они забрали все с собой, за исключением моего гонорара — всего лишь сотня за голову.
— Жаль, что они не слышат, как вы их зовете, — заметил Фольц. — С удовольствием пообщался бы с кем-то из них, послушал о всяких чудесах, что творятся по ту сторону.
— Загляните в любое зеркало — видите, по какому длинному, запутанному коридору идет мой зов, — сказал Уимс.
— Боюсь, придется вам все-таки продемонстрировать нам способность проходить сквозь зеркала, — настаивал Фольц.
Уимс явно чувствовал себя не в своей тарелке.
— Я же сказал, я делаю это крайне редко.
— Боитесь, фокус не сработает? — осведомился Фольц.
— Еще как сработает, — сказал Уимс. — Я боюсь, как бы он не сработал слишком хорошо. Ведь если я попаду на ту сторону, мне сразу же захочется остаться там. Так всегда бывает.
Фольц расхохотался.
— Если на той стороне так чудесно, что держит вас здесь?
Уимс закрыл глаза, потер переносицу.
— То же самое, что делает вас отличным полицейским, — проговорил он и открыл глаза. — Чувство долга.
Он был совершенно серьезен.