Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах. Том I.
Шрифт:
144
– Нет, так, ничего! – небрежно отвечал Иван Савич. – Сейчас был с визитом.
– У кого это, позволь спросить?
– Помните, я вам говорил, – начал Иван Савич, сморщив лоб, – о той знатной даме… что живет у нас во втором этаже?..
– Неужли у нее? – спросил Вася.
Иван Савич молча кивнул головой.
– Каков! а! Ах, черт его возьми! и туда забрался! тьфу! Он плюнул.
– В самом деле, ты не врешь? – спросил офицер.
– Послушай! – сказал Вася, подсев к нему, – уж если ты меня тут не познакомишь, мы, брат, после
– Нельзя ли местечка через нее выхлопотать? Вот бы вспрыски-то были!
– Ах ты, жуир, – начал другой, – а! мало тебе! Ты и знати спуску не даешь: баронесса! каково!
– Поздравим, поздравим! – закричал офицер. – Чего спросить, креман или клико? Надо, братец, вспрыснуть, воля твоя: баронесса!
– Тс! господа, господа! – заговорил серьезно, с испугом Иван Савич, – если вы станете кричать, я сейчас уйду. Ведь это не какая-нибудь Анна Павловна. Кругом нас множество народу, а вы кричите. Может быть, тут кто-нибудь из знатных есть; а у ней что ни вечер, то князь, то граф! услышат – и мне и вам достанется! Я вам по-дружески сказал, а вы и пошли… Надо, господа, знать тон, приличия, как с кем обращаться!
Все струсили и начали говорить шепотом.
– Ну а Маша что? Изменил, злодей! – сказал Вася.
– Фи! Неужли ты думаешь, что я к Маше питал что-нибудь такое?.. Да и что вы рано принялись поздравлять: ничего нет, а может быть, и не будет. Мне и подумать-то страшно об этом. Это так, лестное знакомство: я там, может быть, сойдусь с хорошими людьми: выиграю по службе, а не то чтобы… А вы уж сейчас и н?-поди!..
– Да, да, толкуй! знаем мы тебя! – сказал офицер. – Нет уж, брат, если ты куда забрался, так будет твое. Ловок, злодей: да как это ты?..
– Как же… ловок… – говорил Иван Савич с улыбкой. – Куда мне!.. Эй! человек! четыре бутылки клико сюда!
145
Иван Савич продолжал являться к баронессе церемонно, во фраке, отодвигался почтительно, когда она слишком близко садилась или подходила к нему, вскакивал с места, когда она вставала, и едва осмеливался дотронуться до ее руки, когда она ему ее подавала.
Он кое-как успокоил и Машу, сказав ей, что она в этом знакомстве не должна опасаться ничего, что он ходит к баронессе затем, чтоб только посидеть, поговорить, провести вечер. Маша покачала головой и не сказала ни слова, только вздохнула. Он отдал ей назад пятьдесят рублей и прибавил еще столько же.
– Вот лошадь-то опять обошлась не в семьсот, а в восемьсот рублей! – заметил Авдей.
Лошадь кое-как сбыли за двести рублей извозчику.
Уж с месяц посещал Иван Савич баронессу, но не позволял себе ни малейшего намека на любовь, или, как он говорил, на что-нибудь такое. А между тем она ему очень нравилась. Он у ней иногда сиживал по целому дню, обедал, даже ужинал. Сервировали прекрасно, стол был отличный, вино чудесное. Иногда там бывала сестра баронессы, такая же хорошенькая, как она сама, и две-три приятельницы, еще лучше ее… По вечерам бывали мужчины, принадлежащие к порядочному кругу. Приезжали они очень поздно, сидели долго. Иван Савич редко видел их, потому что он в это время уходил, когда они являлись.
Однажды он сидел у баронессы один.
– Послушайте, – сказала она тем же небрежным тоном, каким говорила в первом свидании, – дайте мне две тысячи рублей, я вам возвращу дня через три.
Иван Савич смутился. Ему совестно было признаться, что у него нет дома такой суммы.
– Я получу пять тысяч не прежде, как недели через три, – сказал он, – а теперь… у меня… нет… дома.
– Верно, вы можете у кого-нибудь занять… – продолжала баронесса, – мне надо завтра утром эту сумму. Если б можно было ждать до вечера, я взяла бы у графа Судкова. Но, зная вашу любезность, я обращаюсь к вам.
– Конечно-с, – сказал Иван Савич, – я постараюсь завтра утром… даже теперь… но оставить вас…
– Подите… подите… я вас не держу. Если достанете сегодня, будем вместе ужинать.
Иван Савич занял у приятеля на честное слово и привез. Его поблагодарили продолжительным нежным
146
пожатием руки и влажным взглядом… Между тем срок платежа пришел и прошел, но денег не отдавали. Иван Савич стал беспокоиться, но напомнить не смел. Ему прислали деньги от родных, и он заплатил долг.
Один раз он хотел было напомнить, и, только заикнулся, ему зажали рот хорошенькой ручкой. Он нежно поцеловал ее и затрепетал от радости.
Раз вечером он был в театре. По возвращении домой Авдей сказал ему, что Маша два раза приходила с запиской от баронессы. Явилась сама Маша. Она подала маленькую записочку и стала у дверей. Баронесса звала его ужинать, говоря, что у нее собрались граф Лужин, князь Поскокин, еще секретарь иностранного посольства, ее сестра и две приятельницы.
– Авдей! бриться! мыться! одеваться! скорей приготовь фрак да синий бархатный жилет с золотыми узорами! – закричал Иван Савич.
– Вы пойдете? – робко спросила Маша.
– Разумеется, а что?
– Не ходите, – сказала она печально.
– Это что за новости? Отчего так?
– Мне что-то сердце недоброе вещает. Вы там что-нибудь… вы оставите меня.
– Какие пустяки! Авдей, одеваться!
– Я без вас жить не могу… – сказала встревоженная Маша, взяв его за руку, – не ходите!
– А я без тебя могу! – сердито закричал Иван Савич, отдернув свою руку. – Вот еще!
– Я вас так люблю… – сказала она робко, почти шепотом.
– Это очень глупо – любить! – говорил Иван Савич, намазывая голову помадой.
– Что ж мне делать, я не виновата!
– И я не виноват, что не люблю тебя.
– Что вы обижаете девчонку-то? – сказал Авдей, – ведь и она человек: любит тоже.
– Любит! – сказал еще сердитее Иван Савич, завязывая платком бакенбарды. – Всякая тварь туда же лезет любить! Как она смеет любить? Вот я барыне скажу. Зачем она любит?
– Не могу знать! – отвечал Авдей.
Иван Савич оделся и ушел. Маша села на кресла и долго смотрела кругом, потом горько заплакала.