Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах. Том I.
Шрифт:
– Нельзя, mon cher: честное слово дал! Дядя, опекун: подумай, вышла бы история… повредила бы мне по службе.
– Ты бы мне сказал, – продолжал офицер, – я бы разделался с ним. Я бы показал, что значит обидеть моего приятеля! А ты! вот что значит не военный человек!
– Я, mon cher, и сам намекал ему на пистолеты, даже снял со стены и показал… да он искусно замял речь.
– Подлец! трус! – примолвил офицер, притопывая то той, то другой ногой…
– Какие всё ему достаются: барыни, да еще замужние! – заметил
– И не показал, не познакомил, злодей! – сказал Вася. – Нет, я так в горничных счастлив. Какая у меня теперь… а!!
И он рассказал им какая.
– Славно мы живем! – примолвил один из молодых людей, – право, славно: кутим, жуируем! вот жизнь так жизнь! завтра, послезавтра, всякий день. Вон Губкин: ну что его за жизнь! Утро в департаменте мечется как угорелый, да еще после обеда пишет, книги сочиняет; просто смерть!.. чудак!
Иван Савич опять не знал, куда девать свое время, опять зевал, потягивался, бил собаку, бранил Авдея. Однажды он пришел в комнату Авдея и посмотрел в окно. Вдруг лицо его оживилось.
– Голубчик Авдей! – сказал он, – посмотри-ка, какая хорошенькая девушка там, в окне, и как близко: можно разговаривать!
– Не о чем разговаривать-то, – сказал Авдей.
– Какие глазки! – продолжал Иван Савич, – ротик! только нос нехорош. А беленькая, свеженькая – прелесть! Ты ничего мне и не скажешь! Узнай, чья она.
132
Авдей доложил, что она служит у знатной барыни.
– И девушка-то знатная! – сказал Иван Савич, – право! а?
– Не могу знать! – отвечал Авдей, – известно: девчонка!
– Послушай, порадей-ка мне у ней: поди скажи, что я и добрый, и…
– Полно вам, батюшка Иван Савич, Бога вы не боитесь… – заговорил он с убедительным жестом, – и я-то с вами сколько греха на душу взял.
– Ну! – сказал Иван Савич, – по-твоему, не пожуируй! Поди, поди, говорят тебе.
– Воля ваша, Иван Савич, гневайтесь не гневайтесь, а я больше не намерен.
– Что ж ты пыль не обтираешь нигде, дурак этакой! – сердито закричал Иван Савич, – это что? это что? а? У меня там везде паутина! Давеча паук на нос сел! Ничего не делаешь! А еще метелку купил! К сапожнику опять забыл сходить? Да ты мне изволь новые чашки на свои деньги купить: я тебе дам бить посуду! Что это за скверный народ такой, ленивый… никуда не годится!
Дня через два Ивану Савичу принесли новое платье. Он примерил и велел спрятать. Вдруг Авдей вышел на средину.
– А что, батюшка Иван Савич, – сказал он, – не будет ли вашей барской милости… то есть теперь у вас три сюртука… один-то уж старенький… Не пожалуете ли мне?
Он низко поклонился.
– Не намерен, – сказал Иван Савич сухо.
Авдей крякнул и пошел в переднюю…
На другой день он надел на себя серебряные часы, повесил бисерный снурок по всей груди и животу, взял в руки картуз с кисточкой и отправился радеть своему барину.
– Говорил, – сказал он через полчаса, вышедши на средину.
– Что ж ты говорил? – спросил Иван Савич.
– Что, мол, барин у меня и добрый, и хорошенький такой…
– Вот, хорошенький! Зачем же ты врешь?
– Что за вру! вы ведь хорошенькие!..
Оба молчали. Иван Савич гладил бакенбарды.
– Что ж ты не в моем сюртуке ходил к ней? оно бы лучше! – сказал Иван Савич.
133
– Да как я смею барский сюртук надеть?
– Ты возьми его себе совсем, тот, что просил у меня.
Авдей подбежал, согнувшись, и поцеловал у барина ручку.
– Что ж ты ей еще сказал?
– Что барин мой, мол, молодец: где ни завидит женщину, – тотчас влюбится! У него, мол, немало их было…
– Да кто ж тебя просил об этом говорить? Ну пойдет ли она теперь? Есть ли у тебя рассудок? а? Вечно, вечно подгадишь мне! Что ж она сказала?
– Что мне, говорит, до твоего барина за дело? Он, говорит, мне не ровня: что мне с ним знакомиться? Поди, говорит, отваливай.
– Вот еще! – ворчал Иван Савич, – не ровня. Как же бы это устроить? Ах, славно! выдумал! Часто ли она бывает тут у окна?
– Да целое утро всякий день вертится.
– Там она теперь?
– Там-с.
– Дай-ка мне свой серый сюртук.
– На что это вам?
– Дай, дай, я знаю на что. Ну что, впору ли? – спросил Иван Савич, надев сюртук.
– Коротенек. Да что вы хотите делать?
– А вот что: ты скажи ей, что у нас два человека. Ведь она меня не видала?
– Нет-с.
– Ну, я утром буду приходить на полчаса к тебе в комнату, будто убирать что-нибудь. Вот и теперь пойду. Дай мне сапог и щетку.
Иван Савич поместился у самого окна и стал чистить сапог. Авдей спрятался в простенок и прикрыл рот рукой, чтоб не засмеяться вслух, и качал головой.
– Вишь ведь лукавый догадал – чего не выдумает! – бормотал он. – Не так, не так, Иван Савич, на что подошву-то намазали ваксой? И сапога-то не умеет вычистить, а еще барин!
– Здравствуйте! – сказал Иван Савич девушке в окно.
– Здравствуйте! – сказала она и продолжала гладить, не поднимая глаз.
– Какие вы хорошенькие!
– Да не про вас!
134
– Как не про меня-с? Будто мы уж никуда не годимся? – сказал он. – Чем я хуже моего барина? Он такой худой!
– Всё ж он барин, какой бы ни был! да мне и до него дела нет, – отвечала она и посмотрела на него.
Он послал ей поцелуй. Она улыбнулась и показала ему утюг.
– Как же! не хотите ли вот этого? – сказала она, – как раз обожгу.
– Да вы уж и так обожгли меня глазками.
– Этак она догадается, – шептал Авдей, увлекшийся невольно на этот раз интересами своего барина, которым в другое время противился, – вы больно мудрено говорите-то.