Полное собрание сочинений. Том 1. В соболином краю
Шрифт:
– Неужели из самой Москвы к нам? — спрашивает парень, разглядывая зеленые и красные крути на воде. — А когда Никита Сергеевич гостил, тоже были?
Получив утвердительный ответ, парень отложил арбуз.
– А правда, будто товарищ Хрущев сказал, что отдыхать теперь только к нам будет ездить?
Хорошо ведь в Вешках, а? А как американцы насчет мира? По-разному?..
Парень на минуту умолк. Потом вдруг выпростал из кармана пиджака пустой рукав:
– Пороху не нюхали, вот и «по-разному»…
Осколком бомбы садануло, когда еще мальчишкой был. У нас тут на Дону земля с небом мешалась. Вешки в угольях лежали…
С шумом над самой водой пронеслась утиная стая, сонно плеснула рыба у моста, хрупкой льдиной показался над темными вербами месяц.
– А что, там у них виден сейчас месяц? — помолчав, спросил парень.
– Пошел, пошел, не задерживай, — закричали с переправы.
Наша машина, вздрагивая на зыбком понтонном мосту, двинулась к вешенским огням.
Главная новость
Алюминиевый репродуктор на вешенской площади отсчитывает гулкие удары полночных часов, но в райкоме еще горит свет.
– Какими судьбами? — вышел навстречу знакомый секретарь.
– Какие новости? — спросил я в свою очередь.
– Новости? — Петр Васильевич провел рукой по усталому лицу, улыбнулся. — Свежему глазу видней. Походи по станице, посмотри: казаки — люди говорливые, а потом заходи.
«Сельские новости», — записал я в блокнот. — «Прожить в станице два дня, рассказать все, что увидел». С этим и уснул, попросив старую казачку в Доме колхозника разбудить на рассвете…
Туман. Горланят петухи. На соседнем с гостиницей базу звонко поет ведерко под молочными струями. Вешенские домики еще спят, укутавшись с крышами желтеющей шалью кленов. Иду к реке. Впереди в тумане маячит мужская фигура. Слышно, как громко хлопают тяжелые сапоги по лужам. Знакомимся. Молодой милиционер Афанасий Мельников явно смущен вопросом:
– Новости? Гм…Да ведь кому что. Дружок мой сказал, что в пойме вальдшнепы объявились, и убил будто восемь штук зараз. Иду вот с ружьишком проверить, не брешет ли? Новостями я и сам интересуюсь. Заглянем-ка к рыбакам.
В километре от Вешек у придонских озер.
– Дед Дмитрий, а ну покажь…
Продубленный водой и солнцем рыбак с явным удовольствием толкнул тяжелую корзину ногой. На мокрую от тумана траву серебряными лопатами скользнули еще живые лещи.
– Пошел, значит, чебак?
– Пошел, — ответил дед Дмитрий и стал кидать в корзину серебряные лопаты.
К пристани одна за другой подходили лодки. Не спавшие ночь рыбаки присаживались на поваленную у самого берега вербу, смахивали с жесткой одежи снежинки чешуи. Молча курили, наблюдая, как уносят тяжелые корзинки с рыбой. В этом сдержанном молчании была особая торжественность, которую не хотелось нарушать расспросами.
Подошел председатель рыбколхоза Степан Мельников. Тоже помолчал, потом взвесил на ладони одну рыбину:
– Пошел, значит…
– Пошел.
Было видно, что этого слова ждали на берегу… На завтрак в чайной уже подавали свежую рыбу.
Сельская чайная — перекресток дорог и новостей. Я оказался за столом с тремя очень занятыми людьми. Отодвинув в сторону остывающие щи, они развернули изрисованную значками карту.
– Садоводы?
– Да, — принялись за щи трое озабоченных людей. — Мы из Ростова. Снитко, Бережной, Богдан. Из сельскохозяйственного института…
«Дорогие казаки… У вас маловато садов», — вспомнил я слова Н. С. Хрущева, сказанные на площади, которая виднелась сейчас из окна чайной.
– Реагируете на критику?
– А как же? — улыбнулись трое. — Садов в этих местах ведь действительно очень мало. Загляните сегодня на ярмарку — ни одного яблочка. Война повыкорчевала донские сады…Ничего, новые сады будут. Вот взгляните на карту. Этой осенью в Вешках полтысячи гектаров колхозы закладывают. А за семилетку — в четыре раза больше. Представляете, а!.. Да, работа уже вовсю…
В полдень я снова заглянул в райком.
– Добирался вчера как, на машине? — спросил секретарь. — Долгая от нас дорога к станции, грязная, непроходимая… Вот новость, если хотите: получил бумагу. Новую дорогу будем строить, каменную, а может быть, даже и асфальтом прикроем. Еще новости? Изволь. Вызывают вот на совещание в Ростов. Большую электростанцию будем закладывать. Да, специально для Вешек, для окрестных хуторов…Ну как? Да, еще: звонил сейчас человек, просился зайти, только что из Франции. Сорок лет не был в Вешках.
Мальчиком уехал. Фамилия Моисеев, зовут Петром. Ну и напоследок записывай, — засмеялся секретарь, — новый дьякон в нашей церкви. Сегодня первая служба. Голосище, говорят, как у Ильи-пророка. Ну, думаю, сегодня слушать его не пойдут даже старухи. Приходи нынче в клуб. Главная новость будет там…
К вечеру вся станица знала, что в клубе будет сразу два фильма: о пребывании Н. С. Хрущева в Вешенской и о визите в Америку.
А это — оборотная сторона фотопортрета М. А. Шолохова, сделанного В. Песковым, — писатель оставил на ней свой автограф.
Шолохов умеет рассказывать, умеет и слушать.
…В зале не хватило мест. Люди стоят вдоль стен, в дверях. Гляжу на лица. Многих видел сегодня днем. Вон рыбак Дмитрий Евгеньевич Козлов с сыном и всеми домочадцами. Вон милиционер-охотник, секретарь райкома, ростовские садоводы. Вон счастливый отец Степан Выпряжкин, который сегодня в родильном доме хвалился мне сыном: «Три шестьсот весит». Вон Николай Зюзин и Шура Пономарева — я видел их в загсе. А это, с погончиками на плаще, наверное, тот самый человек из Франции…Полный зал. Я помню, как тепло у этого клуба казаки встречали дорогого гостя. «Из Вешек, — уверяют они, — начался визит в Америку».