Полное собрание сочинений. Том 10. Река и жизнь

Песков Василий Михайлович

Ответ. Трудно сказать… Чаще всего — сражение под Москвой, Сталинград и битву на Курской дуге. Я видел там сверхчеловеческие усилия наших солдат. Они сделали все возможное и невозможное. Сам я участвовал в разработке и осуществлении этих операций. Ну и надо не забывать — это ведь были поворотные точки войны…

Вопрос. Как вышло, что Сталинград, а не какой-либо другой город, стал местом ожесточеннейшей битвы?

Ответ. Получив суровый отпор под Москвой, летом 1942 года фашисты ставили своей целью хлынуть на юг, «лишить русских возможно большего количества экономических центров». Главной целью считалась

кавказская нефть. Выигрыш обещал быть двойным: лишить нас нефти, получив ее в свои руки.

Фашисты считали также: успех на Кавказе поможет втянуть в войну на их стороне Турцию и перережет нашу связь с союзниками, шедшую через Иран. Сталинград в этом плане упоминался как город, которого «надо попытаться достичь или по крайней мере подвергнуть его воздействию тяжелого оружия… как центр военной промышленности узел коммуникаций».

Удар в этом направлении оберегал левое крыло армий, устремившихся на Кавказ. Данному направлению в планах врага таким образом отводилась вспомогательная роль. Но скоро, вопреки расчетам нацистских стратегов, направление из вспомогательного превратилось в решающий участок борьбы на всем советско-германском фронте. Сюда фашисты вынуждены были стягивать все больше и больше войск. Фашистам казалось: еще рывок, и они опрокинут нас в Волгу. Полоска земли, на которой мы зацепились, в самом деле напоминала на картах узенький лоскуток. Но в том и величие дух а нашего войска: выстояли там, где, казалось, выстоять было нельзя! И в этом месте распаленному схваткой зверю умело и хладнокровно был поставлен капкан. Огромное число техники и почти что треть миллиона живой силы врага оказалось в ловушке.

Вопрос. Можно ли проследить замысел операции большого масштаба, увидеть «семечко», из которого выросло дерево?

Ответ. Не всегда. Но в Сталинградской операции зарождение замысла зафиксировано. И я один из тех, кто (прибегаю к вашему образу) держал это «семечко» на ладони.

Теперь, имея возможность сопоставлять по датам, что делали в наших штабах и что в это же время делал противник, с любопытством останавливаешь внимание на двенадцатом дне сентября 1942 года. В этот день Паулюс из-под Сталинграда вылетел в Винницу. Туда же прилетел Гитлер. И Паулюс получил приказ взять наконец Сталинград решительным штурмом.

В тот же день 11 сентября из-под Сталинграда в Москву прилетел заместитель Верховного Главнокомандующего Георгий Константинович Жуков. Мы сразу же встретились в кабинете у Сталина.

Речь шла о Сталинграде. Положение там для нас резко ухудшилось. Нужны были новые силы. Главнокомандующий, помню, склонился над картой. Мы с Жуковым отошли в сторону и очень тихо обсуждали возможные действия.

Сталин вдруг выпрямился: «А какое еще решение вы предлагаете?» Мы изложили идею.

На другой день Сталин вызвал нас обсудить ее более подробно, уже с первой прикидкой сил и возможностей. Замысел операции Сталин сразу оценил, он сказал: «То, что мы здесь обсуждали, кроме нас троих, пока никто не должен знать». Так выглядит «зерно», из которого выросла наша победа на Волге.

Не надо, однако, преувеличивать роль идеи самой по себе. Идею можно легко загубить, если действовать неумело. Но тут все, что последовало за первым замыслом, было сделано безукоризненно.

Вопрос. Мы уже говорили о коллективном уме. В Сталинградской операции этот принцип хорошо соблюдался?

Ответ. Да. На разных этапах разработки плана контрнаступления к делу подключались все, от кого зависел успех. Ставка учитывала все точки зрения, в связи с этим приведу мало кому известный эпизод.

В канун

решительного наступления я находился в войсках у Сталинграда. До условного часа оставалось два дня. И вдруг звонок из Ставки: Главнокомандующий требует, чтобы я немедленно вылетел в Москву. Он сразу еж принял меня и показал письмо командира 4-го механизированного корпуса В. Т. Вольского. Этому корпусу предназначалась решающая роль в операции. Комкор писал в Государственный комитет обороны, что запланированная операция под Сталинградом при том соотношении сил и средств, какие сложились к началу наступления, не только не позволяет рассчитывать на успех, но, по его мнению, обречена на провал со всеми вытекающими отсюда последствиями. Далее Вольский писал, что как честный коммунист он просит немедленно проверить реальность принятых планов, пересмотреть их и, может быть, отказаться от них совсем.

Государственный комитет обороны, естественно, потребовал от меня объяснений. Я выразил удивление по поводу письма и заявил, что никаких оснований не только для отмены подготовленной операции, но и для пересмотра сроков ее начала не существует.

Сталин приказал тут же соединить его по телефону с Вольским. После короткого совсем нерезкого разговора он сказал, повернувшись ко мне: «Не обращайте внимания на письмо. А Вольского отставьте в корпусе командиром. Я уверен, он будет хорошо драться».

Вопрос. Ну и как показал себя Вольский?

Ответ. Его корпус сражался великолепно.

Вопрос. Александр Михайлович, наверное, можно припомнить момент — день и час, когда вы лично почувствовали: война выиграна…

Ответ. День и час обозначить, я думаю, невозможно. В победу мы верили в самые трудные дни. Сражение под Москвой показало: выстоим. Сталинград показал: выстояли. Третий этап — Курская дуга. Под Прохоровкой я почувствовал: противник выдохся, наступательный порыв его иссяк. Я подумал тогда: ну теперь наступать будем мы. В те дни каждый, кто чувствовал пульс войны, понял: пришел и на нашу улицу праздник.

Вопрос. Теперь несколько частных вопросов. Разведка. Какова была ее роль в минувшей войне?

Ответ. Очень большой. Без знания сил и замыслов врага не готовится ни одна операция.

Вопрос. Какого уровня разведывательными сведениями пользовались вы лично, планируя ту или другую операцию? Ставились ли военной разведке особые задачи?

Ответ. Конечно, ставились. И сведения нас интересовали самые разные. Рассмотрим эту проблему на примере сражения на Курской дуге. Анализ обстановки показывал: именно дгут фашистское руководство попытается дать решающее сражение. Но этого мало. Предположения нуждались в подтверждении разведкой, ибо в истории войны известно немало случаев, когда противник наступает не там, где его ждут. (В этом, между прочим, состоит одни из важных законов умения воевать.)

Наша стратегическая разведка сработала хорошо. Мы получили полное подтверждение: да, именно на Курской дуге летом 43-го года надо ждать главного удара немцев. Мы хорошо подготовились к битве. Но крайне необходимо было узнать день и час начала фашистского наступления. За этой тайной мы напряженно охотились. Войсковым разведкам была дана задача: во что бы то ни стало добыть «языка».

Подобные операции войсковая разведка выполняла обычно успешно и скоро. Тут же ничего не могли сделать даже самые опытные разведчики: фашистское командование отдало приказ предавать полевому суду командиров, из частей которых будут выкрадены солдаты.