Полное собрание сочинений. Том 14. Таежный тупик

Песков Василий Михайлович

Чем вызвана «водобоязнь» аистов, почему они избирают путь длинный, но идущий непременно над сушей? Объясненье простое: аисты — птицы парящего полета, им, как планерам, необходимы потоки восходящего воздуха. Над морями такие потоки не возникают. И тысячи лет парящие птицы на зимовку и обратно домой летают в обход морей.

На узком перешейке суши между морями — Черным и Средиземным в «часы пик» плотность пролетающих птиц исключительно велика.

Тысячи аистов на высоте примерно двух или трех километров летят на юго-восток. Частично этот пролет совпадает с пролетом тоже парящих орлов. Воздушные завихрения перемешивают птиц, они начинают кружиться.

И тогда с земли кажется: в воздухе разразился грандиозный воздушный бой.

Не быстро, делая всего лишь по 150 километров в сутки, приближаются аисты к Африке.

Наиболее трудный участок пролета — Синайское плоскогорье. Безводье, жару в лишенном ветра пространстве птицы одолевают с потерями. Из молодых каждый третий падает мертвым на раскаленный песок.

Так аисты «растекаются» по Африке.

Не просто добыть и еду на этих путях. Пролетая Турцию, аисты держатся берега моря, собирают тут крабов и мертвую рыбу. В пустынях же кормом служит им исключительно саранча.

Углубляясь в Африку, наши аисты пролетают до десяти тысяч километров. Путь у западных их сородичей покороче. Желая выяснить, как поведут себя птицы, если «спутать им перелетные карты», несколько аистов из Восточной Европы отвезли на запад территории ФРГ, в общество здешних птиц. И что же? Помеченные кольцами восточные аисты к Гибралтару не полетели, сразу же повернули на юго-восток, к привычной своей дороге. Из этого сделали вывод: навигационная программа достается аистам по наследству.

Для африканских жителей аист — «своя», хорошо знакомая птица, невесть куда исчезающая на полгода. Впрочем, не все аисты улетают из Африки. Молодняк остается. Только через три-четыре года, достигнув зрелости, устремляются птицы на север и с поразительной точностью находят в Европе родительское гнездо. Родственные отношения к этому времени птицы, разумеется, забывают. И отец с сыном могут поспорить из-за жилья.

Чаще всего молодняк поселяется где-нибудь рядом с родительской территорией. Было бы вдоволь пищи.

На зимовке птицы нужды не терпят. Я наблюдал их в Кении и Танзании, подозревая в каждом из аистов своего знакомого из какой-нибудь нашей деревни.

Аисты ходили под ногами у зебр и жирафов, ловили лягушек под боком у дремавших в теплой воде бегемотов. Я видел их на ночлеге сидящими чуть ли не сотенной группой на сухом, развесистом дереве, причем в обществе местных стервятников.

Гнезда ждут.

В африканской стране поражаешься странной тяги многих животных к огню. Но, подъехав поближе к границе горящей травы, видишь, в чем дело. Огонь выгоняет из зарослей всякую мелкоту: змей, грызунов, ящериц, насекомых. Идет большая охота. И наши аисты самые смелые на пожаре.

Путь с африканских просторов на родину повторяет путь на зимовку. Малыми группами из саванны с речек, озер и болот аисты тянутся к северу, образуя постепенно большие стаи. Западнее Красного моря они летят уже тысячами.

У них все те же трудности с водой и пищей, да надо остерегаться еще и охотников. В Северной Африке и Аравии аисты столь же желанная дичь, как у нас утки. Бывает, что стрелы здешних охотников аисты в теле своем приносят на родину.

Сейчас любимые наши птицы на пути к дому. Вот-вот в это гнездо на Псковщине опустится и радостно застучит красным клювом великий странник. Умел бы он говорить — сколько всего любопытного рассказал бы!

В Европе повсюду аист остается любимой, оберегаемой птицей. Но живется ему не везде одинаково. В Голландии, Франции, Швейцарии, скандинавских странах аисты исчезают. Каждая пара — величайшая редкость. Причины: осушение болот и лугов, химизация, электролинии.

В Восточной Европе аисты — птицы достаточно многочисленные. В последние годы наблюдается смещение зоны их обитания на восток.

Гнезда аистов появились в Московской и Калининской областях, на юго-востоке — даже в Воронежской.

У нас аисты гибнут чаще всего на сельских линиях электропередачи и особенно часто у трансформаторных будок. Таким образом, мало теперь водрузить на дерево колесо для гнезда, надо думать о безопасности птиц. И это вполне по силам сельским электрикам и всем, кто хочет видеть рядом с жильем прекрасную, доверчивую птицу.

 _{Фото В. Пескова и из архива автора.}

 _{27 марта 1983 г.}

Русская печь

(Проселки)

Большую печь третьеклассница Иришка Цыганова сама пока что не топит. Пока это утром перед уходом на работу делает мать. Но управляться у печи Иришка умеет. Я это видел. Пришла из школы, на гвоздик у печки — пальтишко, на печку — промокшие валенки. Прислонила к теплой беленой стенке ладони, постояла, касаясь печи спиной. Согрелась. И за обед.

Ухватом достала Иришка посуду со щами, с гречневой кашей, достала кринку топленого молока. Мы с директором совхоза Васильевым Сергеем Александровичем с готовностью приняли приглашение отобедать. Еда не хитрая. Но было все горячее, вкусное. А топленое, коричневато-белое с пенками молоко для меня было как подарок из детства.

Иришка после обеда, прихватив книжку, шмыгнула на печь. Там рядком стояли валенки, сушился шоферский отцовский кожух, висели на шесте в уголке связки лука.

Спешу сказать: дом Цыгановых — не реликвия прошлого. Это год назад по типовому проекту построенный дом. И все в нем вполне современное: обои, хорошая мебель, телевизор, нарядные шторы на окнах. А вот печь в доме — «бабушкина». Сложили ее, нарушив предписание архитекторов, по-своему расположив перегородки в доме. И очень довольны, что именно так поступили.

Пока Иришка, с любопытством поглядывая на нас с печи, рассеянно читает книжку о Карлсоне, который живет на крыше, мы с директором совхоза ведем разговор о печи, точнее сказать, о русской печи, которая тут, в деревеньке Рыкайлово, по словам Сергея Александровича, «переживает эпоху возрождения».

Все по порядку. Директор — человек молодой, ему двадцать девять. Вырастал он на этой лесистой псковской земле, с детства знает деревенский быт и хозяйство. И когда назначили его в далеко не передовой овцеводческий совхоз, он, приехав на место и все как следует оглядев, понял: первое, за что надо взяться, — строительство.