Полное собрание сочинений. Том 3. Повести и драмы
Шрифт:
Вениамин. Но ведь звезд на небе нет?
Элеонора. Какой ты смешной! Звезды всегда на небе… вот я сижу и смотрю на север, на Кассиопею… в виде она расположена посреди Млечного Пути… а ты можешь ее видеть?
Вениамин. Нет, не могу!
Элеонора. Так вот, заметь теперь, что один человек может видеть то, чего другой не видит… поэтому не особенно доверяй своим глазам. Теперь я буду говорить об этом вот цветке, что на столе… Это — дикий нарцисс, растет он в Швейцарии. Чашечка у него пропитана солнечным светом, оттого он и желтый и унимает всякую
Вениамин. Так необдуманно! Представь себе, спохватятся цветка, а денег не найдут?
Элеонора. И то правда! Ты прав.
Вениамин. Ведь монета может затеряться, и если найдут только твою карточку, ты пропала!
Элеонора. Но ведь никто же не подумает, что я хотела что-нибудь унести?
Вениамин пристально смотрит на нее. Не подумает?
Элеонора смотрит на него и встает. Ах! Я знаю, что ты хочешь сказать! Каков отец, такова и дочь! Как необдуманно я поступила! Как необдуманно! Ну! Чему быть, тому не миновать! Садится. И пусть!
Вениамин. Этого-то уж нельзя поправить…
Элеонора. Молчи! говори о чем-нибудь другом!.. Лектор Алгрен… Бедный Элис! Бедные все мы! Но ведь теперь Пасха, и мы должны страдать. Да, завтра концерт! Дают Гайдна! Семь слов на кресте! «Мать, вот твой Сын!» Плачет, закрыв лицо руками.
Вениамин. Что за болезнь была у тебя?
Элеонора. Это болезнь не смертельная, а во славу Божию! «Я ждала добра, а пришло зло! ждала света, а пришла темнота…» Каково было твое детство, Вениамин?
Вениамин. Не помню. Тяжелое. А твое?
Элеонора. У меня никогда не было детства! Я родилась старухой. Я знала всё, когда родилась, а когда чему-нибудь училась, то как бы только вспоминала… Я знала людскую… бессмысленность и людское неведение, когда мне было четыре года, и поэтому со мною обращались так дурно!
Вениамин. Обо всём, что ты говоришь, мне кажется, я тоже думал!
Элеонора. И ты тоже думал!.. Почему ты решил, что моя монета должна пропасть в цветочном магазине?
Вениамин. А потому, что дурное никогда не может не случиться!
Элеонора. Ты это тоже заметил?.. Тише, теперь кто-то идет! Смотрит в глубину. Я слышу… Элис!.. Ах, милый!.. Мой единственный друг на земле!.. Она становится сумрачной. Но… он не ждет меня! Он не будет рад видеть меня. Нет, не будет!.. Конечно, нет! —
Вениамин протягивает ей руку.
Элеонора целует его в голову. Так! Теперь ты мой маленький брат! Да благословит и хранит тебя Господь! Уходит налево и мимоходом дружески гладит пальто Элиса по рукаву. Бедный Элис!
Элис из глубины, озабоченный.
Гейст из кухни.
Элис. А вот и мамочка!
Гейст. Это ты? Я как будто слышала чей-то чужой голос!
Элис. А у меня новости! Встретил на улице адвоката!
Гейст. Да ну?
Элис. Дело должно теперь перейти в высшую инстанцию… и, чтобы выиграть время, я должен прочитать все касающиеся дела бумаги.
Гейст. Ну., ты это сделаешь сейчас же!
Элис, указывая на кипу бумаг на письменном столе. Ах! Я думал, это кончилось; а тут я должен снова перестрадать все эти ужасы — все свидетельские показания, доказательства! Опять сначала!
Гейст. Да, но таким-то путем он будет оправдан в апелляционном., суде.
Элис. Нет, мама; он же сознался!
Гейст. Так-то так, но может оказаться несоблюдение формы в чем-нибудь, так сказал мне в последний раз адвокат, когда я говорила с ним!
Элис. Он сказал это, чтобы утешить тебя!
Гейст. А на обед ты не пойдешь?
Элис. Нет!
Гейст. Ну вот, опять раздумал!
Элис. Ну да!
Гейст. Это же нехорошо!
Элис. Знаю, но меня всегда кидает, как щепку прибоем.
Гейст. А мне ясно показалось, будто я слышу чей-то чужой голос, и будто бы начинала его узнавать! — Ну, значит, ослышалась! Указывая на пальто. Пальто нельзя здесь вешать, я же говорила. Уходит направо.
Элис идет налево, замечает на столе нарцисс. Вениамину. Откуда этот цветок?
Вениамин. Тут с ним приходила одна молоденькая девушка.
Элис. Девушка! Это еще что? Кто же она?
Вениамин. Тут была…
Элис. Тут была… моя сестра?
Вениамин. Да.
Элис опускается в стул у обеденного стола. Молчание.
Элис. Ты говорил с ней?
Вениамин. О, да!
Элис. Боже мой, не слишком ли рано это!.. Она сердилась на меня?
Вениамин. Она? Нет, она была так мила, так мила!
Элис. Удивительное дело!.. Говорила обо мне? Она была очень зла на меня?
Вениамин. Да нет же, напротив! Она сказала, что вы были её лучшим, единственным другом на земле…
Элис. Какая странная перемена!
Вениамин. А когда она уходила, она погладила ваше пальто, вон то, по рукаву.
Элис. Ушла? Куда она ушла?
Вениамин, указывая на левую дверь. Туда!
Элис. Значит, она там? Вениамин. Да.
Элис. У тебя такой радостный приветливый вид, Вениамин.
Вениамин. Она так ласково говорила со мной…
Элис. О чём она говорила?
Вениамин. рассказывала сказки, очень много говорила о религии…