Полное собрание сочинений. Том 45. Путь жизни 1910.
Шрифт:
3
Развитие науки не содействует очищению нравов. У всех народов, жизнь которых мы знаем, развитие наук содействовало развращению нравов. То, что мы теперь думаем противное, происходит оттого, что мы смешиваем наши пустые и обманчивые знания с истинным высшим знанием. Наука, в ее отвлеченном смысле, наука вообще, не может не быть уважаема, но теперешняя наука, то, что безумцы называют наукой, достойна только насмешки и презрения.
Руссо.
4
Единственное объяснение той безумной жизни, противной сознанию лучших людей всех времен, которую ведут люди нашего времени,
5
То, что у нас называется наукой, почти все только выдумки богатых людей, нужные только затем, чтобы занять их праздное время.
6
Мы живем в век философии, наук и разума. Кажется, что все науки соединились, чтобы осветить нам путь в этом лабиринте человеческой жизни. Огромные библиотеки открыты для всех, везде гимназии, школы, университеты дают нам с детства возможность воспользоваться мудростью людей, проявившейся в продолжение тысячелетий. Все, казалось бы, содействует образованию нашего ума и утверждению разума. Что же, стали ли мы лучше или мудрее от всего этого? Лучше ли мы знаем путь и назначение нашего призвания? Лучше ли мы знаем, в чем наши обязанности и, главное, благо жизни? Что приобрели мы от всего этого тщетного знания, кроме вражды, ненависти, неизвестности и сомнений? Всякое религиозное учение и секта доказывает, что она одна нашла истину. Всякий писатель один знает, в чем наше благо. Один доказывает нам, что нет тела, другой — что нет души, третий — что между душой и телом нет связи, четвертый — что человек животное, пятый — что бог только зеркало.
Руссо.
7
Главное зло науки нашего времени в том, что она, не будучи в состоянии изучать все, и не зная, без помощи религии, что должно изучать, изучает только приятное для самих людей науки, живущих неправильной жизнью.
Приятнее же всего для людей науки существующий, выгодный для них порядок и удовлетворение праздной любознательности, не требующее больших умственных усилий.
IV КОЛИЧЕСТВО ПРЕДМЕТОВ ИЗУЧЕНИЯ БЕСЧИСЛЕННО, А ПОЗНАВАТЕЛЬНЫЕ СПОСОБНОСТИ ЧЕЛОВЕКА ОГРАНИЧЕНЫ
1
Персидский мудрец говорит: «Когда я был молод, я сказал себе: хочу познать всю науку. И я узнал почти все, что знали люди, но когда я стал стар и взглянул на все то, что я узнал, то я увидел, что жизнь моя прошла и я ничего не знаю».
2
Наблюдения и вычисления астрономов научили нас многому, достойному удивления; но самый важный результат их исследований, пожалуй, тот, что они обнаружили перед нами бездну нашего невежества: без этих знаний человеческий разум никогда не мог бы представить себе всю огромность этой бездны, а размышление об этом может произвести большую перемену в определении конечных целей деятельности нашего разума.
Кант.
3
«Есть травы на земле: мы их видим; с луны их было бы не видно. На этих травах есть нити, в этих нитях — маленькие животные, но дальше этого ничего уже нет». Какая самонадеянность!
«Сложные тела состоят из элементов, а элементы неразложимы». Какая самонадеянность!
Паскаль.
4
У нас не хватает знаний, чтобы даже понять хоть только жизнь человеческого тела. Посмотрите, что нужно знать для этого: телу нужны место, время, движение, теплота, свет, пища, вода, воздух и многое другое. В природе же все так тесно связано между собою, что нельзя познать одного, не изучив другого. Нельзя познать части, не познав целого. Жизнь тела нашего мы поймем только тогда, когда изучим все то, что нужно ему; а для этого необходимо изучить всю вселенную. Но вселенная бесконечна, и познание ее недостижимо для человека. Следовательно, мы не можем вполне уяснить себе и жизнь нашего тела.
Паскаль.
5
Опытные науки, когда ими занимаются ради них самих, разрабатывая их без руководящей философской мысли, подобны лицу без глаз. Они представляют одно из занятий, подходящих для средних способностей, лишенных, однако, высших дарований, которые были бы только помехой при этих кропотливых изысканиях. Люди с такими средними способностями сосредоточивают все свои силы и все свое уменье на одном–единственном отграниченном научном поле, где они и могут поэтому достигнуть возможно полного знания, при условии совершенного невежества во всех других областях. Их можно сравнить с рабочими в часовых мастерских, из которых одни делают только колеса, другие — только пружины, третьи — только цепи.
Шопенгауэр.
6
Важно не количество знаний, а качество их. Можно знать очень многое, не зная самого нужного.
Изучение естественной истории дошло, наконец, в Германии до безумия. Хотя для бога насекомое и человек — равноценны, однако для нашего разума это не так. Как много должен человек привести в порядок, прежде чем он дойдет до птиц и мотыльков! Изучи свою душу, приучи свой ум к осторожности в суждениях и сердце к миролюбию. Научись познавать человека и вооружись мужеством говорить правду на благо твоих ближних. Навостри ум свой математикой, если не найдешь для этого никакого иного средства; остерегайся только классификации букашек, поверхностное знание которой совершенно бесполезно, точное же уводит в бесконечность.
«Но бог бесконечен в насекомых так же, как и в солнце», — скажешь ты. Я охотно признаю это. Он неизмерим и в песке морском, разновидностей которого еще никто не систематизировал. Если ты не чувствуешь особенного призвания ловить жемчуг в тех странах, где этот песок находится, оставайся здесь и возделывай свое поле: оно потребует всего твоего прилежания; и не забывай, что вместимость твоего мозга конечна. Там, где сидит какая-нибудь история бабочки, нашлось бы, может быть, место для мыслей мудрецов, которые могли бы вдохновить тебя.
Лихтенберг.
7
Сократ не имел столь обычной слабости толковать в своих беседах о всем существующем, отыскивать происхождение того, что софисты называют природой, и восходить до основных причин, от которых произошли небесные тела. Неужели, — говорил он, — люди считают, что постигли все то, что важно человеку знать, если занимаются тем, что так мало касается человека?
В особенности удивлялся он слепоте тех ложных ученых, которые не сознают, что человеческий ум не может проникнуть в эти тайны. — Потому-то, говорил он, — все эти люди, воображающие, что смеют толковать о них, далеко не сходятся в своих основных мнениях, и когда послушаешь их всех вместе, то кажется, что находишься среди сумасшедших. И действительно, какие отличительные признаки несчастных, одержимых безумием? Они боятся того, в чем нет ничего страшного, и не страшатся того, что действительно опасно.