Полное затмение
Шрифт:
Графа охватило странное спокойствие. Он должен следовать примеру восхитительного создания, которое озарило его жизнь с самой первой минуты, когда он увидел Аньес, одетую в браки, собиравшую мед в гостиницах для пчел. [85] Нельзя позволить ненависти или страху завладеть душой. Сопротивляться. Сопротивляться ради Аньес и сына. Сопротивляться, чтобы сохранить веру в справедливость.
Сапоги Артюса с хлюпаньем увязали в болотистой грязи. Несомненно, они приближались к реке. Огромное подземелье никак не заканчивалось в дрожащем свете факела, который держал в руках жандарм. Граф задавал себе вопрос, на который не было
85
Гостиницы для пчел – так назывались ульи. (Примеч. автора.)
Инквизитор остановился и обратился к Артюсу впервые с того момента, как началось их ужасное подземное шествие:
– Монсеньор д’Отон, мы пришли. Вы будете занимать эту камеру до тех пор, пока нам не удастся получить разъяснения, которые требует от нас наш досточтимый святой отец. Конечно, эта камера мрачная и сырая, но она предназначена для свидетелей. Поэтому вам каждый день будут приносить кувшин со свежей водой для омовения и ведро для отправления естественной нужды.
Артюс д’Отон кивком поблагодарил сеньора инквизитора. Неожиданно он явственно почувствовал, что этот человек не был врагом, стремящимся во что бы то ни стало его погубить. Если только он не был самым худшим плутом, надевшим маску снисходительности, чтобы ослабить стойкость своего противника.
Улица Сент-Амур, Шартр, сентябрь 1306 года
Од де Нейра, проснувшаяся час назад, нежилась в постели. Возлегая на мягких подушках с кружевными шелковыми наволочками, она довольно безуспешно боролась с мрачным настроением, не покидавшим ее вот уже несколько дней. Какой же язвой оказалась эта несносная девчонка, которую она приютила!
Матильда только и делала, что меняла прически и туалеты. Она могла часами колебаться, не зная, что надеть: шелковое платье или шерстяную котту, отороченную беличьим мехом. Матильда едва не лишилась чувств, когда прикрепляла к облегающим рукавам парчовые [86] налокотники, [87] расшитые золотыми нитями, – последний подарок мадам де Нейра ее «дорогой крошке». И она кружилась вокруг своей благодетельницы, умоляя ее:
86
Парча – шелковая ткань, из которой шили дорогие наряды. (Примеч. автора.)
87
Налокотники – длинные, доходившие до самого пола тканевые полоски, которые прикрепляли к рукавам на уровне локтя. (Примеч. автора.)
– Прошу вас, мадам, скажите правду. Вам нравится мой наряд?
– Он восхитителен. Вы настолько очаровательны, что даже самые равнодушные придут в восторг, – неизменно отвечала Од.
Состояние дамы де Суарси ухудшалось с каждым днем, как и обещала ведьма. У Од больше не было необходимости использовать Матильду против ее матери. Но осмотрительность мешала мадам де Нейра без промедления избавиться от Матильды. Суеверная осмотрительность. Самое мудрое решение заключалось в том, чтобы дождаться того момента, когда судьба ниспошлет прекрасной графине д’Отон смерть. Аминь.
Од с сожалением встала и, дернув за позументный шнурок, висевший недалеко от
Пора уже было идти к своей протеже и вновь слушать болтовню безмозглой девчонки.
Они сели за широкий овальный столик, стоящий перед окном, и принялись завтракать. Но сегодня наряды не были главной заботой Матильды. Несколько недель, проведенных в обществе покровительницы и наставницы, преобразили ее, как она сама говорила. Из девочки она превратилась в женщину. А женщины умеют мстить.
– Когда мне предстоит исполнить свою миссию и испортить будущее моей матери, мадам? Мне так хочется угодить вам.
– Я жду некоторых сведений, которые значительно облегчат вашу задачу, моя дорогая. Наше лисье искусство – не забывайте об этом – состоит прежде всего в умении тщательно разведать территорию, прежде чем вступать на нее, – солгала очаровательная женщина.
Матильда с серьезным видом кивнула головой и продолжила:
– А что с этим подлым негодяем Эдом де Ларне? Вы придумали, как я могу блестяще отомстить ему, мадам?
Но Од де Нейра совершенно забыла о своем обещании, поскольку отныне Матильда не представляла для нее особого интереса. Черт возьми! Как же выкрутиться из создавшейся ситуации? Она медленно пила медовую настойку из лаванды и шалфея и напряженно думала.
Поставив элегантный кубок с серебряным ободком на стол, Од с наигранной нерешительностью сказала:
– Я думаю лишь о том, чтобы помочь вам. Вы пылаете праведным гневом, и я разделяю его, равно как и ваше нетерпение. Мои люди не сидели сложа руки, уверяю вас. Этот негодяй Ларне еще пользуется поддержкой влиятельных людей, с которыми надо вести себя очень осторожно, – на ходу придумала Од.
Матильда жадно ловила каждое слово. Ей даже в голову не пришло спросить, какой поддержкой мог пользоваться опутанный долгами барон, железные рудники которого истощились, а репутация давным-давно была подмочена. К тому же его враги уже поднимали голову.
Как опытная отравительница, мадам де Нейра могла бы оказать Матильде помощь. Однако она совершенно не доверяла девочке, убедительно доказавшей, что она способна донести из-за простого желания сделать свою жизнь более комфортной или из-за каприза. Вдруг у Од появилась идея. Грубая, неуместная, непристойная, но весьма отрадная. Од колебалась лишь секунду. Проникновенным тоном она начала:
– Я часами обдумывала ваше законное желание взять реванш, моя дорогая. Как вы проницательно заметили, нам нужна блистательная, окончательная месть. Тем не менее на вас не должна упасть ни одна капля грязи. В противном случае вы навсегда запятнаете свою прекрасную репутацию, и мое сердце будет обливаться кровью.
– Какая же вы добрая, моя прекрасная дама. Как вы заботитесь обо мне! – поблагодарила глупышка со слезами на глазах, полагая, что благодетельница печется лишь о ее интересах.
– Я разработала несколько стратагем. Правда, некоторые из них оказались весьма опасными. Позвольте объяснить вам ход моих рассуждений. Я задала себе следующий вопрос: какое оскорбление, какую непростительную обиду мог бы нанести мерзавец прелестной девушке из достойной семьи, пользующейся заслуженным уважением в обществе? Иными словами, какую отвратительную подлость мог совершить в отношении вас Эд де Ларне, подлость, требующую беспощадного наказания? Разумеется, то, что он запер вас в суровых стенах монастыря, не может считаться подлостью. Как раз наоборот, это еще одна жемчужина, украшающая вашу репутацию. К тому же он может воспользоваться этим и рассказать своим судьям чудовищную байку о вашем неразумном поведении, доказательством чему послужит ваше возвращение в светское общество…