Полнолуние, труп и черный циферблат
Шрифт:
– А где тогда сам снимок? – спросил Толик. Карп пожал плечами.
Даниил поискал что-то в стеклянной мешанине на полу и вынул прозрачный осколок с ровным прямым углом. Инспектор подставил его в раму. Углы совпали.
Толик заинтересованно свистел носом у печки.
Даниил бросил рамку на диван и подошел к трехстворчатому шкафу, занимавшему пространство стены от лавки до ковра. Открыл дверцу. Шкаф был почти пуст. Вещей Алексея не было. Вообще. Исчезло даже нательное белье и носовые платки. Аккуратными стопками лежали полотенца, простыни и даже какие-то
На плечиках висели черные халаты, в каких работают плотники, серый ватник и синяя зимняя куртка, на вороте которой с внутренней стороны была подшита метка с чернильным оттиском: «Музейный комплекс города Скучного».
– Своих вещей у Алексея было не много…. – подал голос Карп.
– Я это уже понял. Но все они, до последней нитки, представляли большую ценность для убийцы… – задумчиво пробормотал Даниил. – Где туалетная комната?
– За печкой, с противоположной стороны.
Даниил протиснулся за круглый стол с компьютером и увидел узкую дверь, ведущую, казалось, внутрь печки. Там оказалась крошечный санузел с небольшой раковиной, голубым унитазом и кукольным душем со сливом в полу. На полочке под зеркалом лежало мыло, щетка для ногтей, маленькая мочалка. Ни бритвенного прибора, ни зубной щетки….
Даниил выбрался обратно в комнату. Хотелось открыть окно – воздух был сухой и спертый, густо пропитанный запахом миндального «Амаретто». Инспектор подошел к широкому, больше чем полметра, пыльному подоконнику и оглядел раму. Окно было плотно закрыто и кое-где по углам обзавелось паутиной.
Инспектор внимательно изучил буфет. Одна из верхних дверец была открыта. На полке стояло три красных фужера красного стекла с золотой каемкой по краю. Ножки у них были длинные и надежные, граненные неглубокими вертикальными полосами. Даниил бегло осмотрел остальные полки и ящики – ничего особенного: пара колод игральных карт, мягкая игольница, немного хрустальной посуды, мятые салфетки и журналы, журналы, журналы….
– Что-то еще? – уныло спросил Толик, принюхиваясь к запаху кофе, разлившемуся по холлу.
– Компьютер! – напомнил инспектор. – Мы хотели просмотреть почту музея.
– Ах да! – хлопнул себя по лбу Толик. Он нагнулся под стол, включил компьютер и под его жужжание наклонился к уху Даниила, – не представляю, зачем тебе переписка этих музейных червей? Хочешь знать почем банка красного лака для реставрации старого буфета?
Даниил задумчиво молчал. Компьютер загрузился, Карп Палыч пролез между полицейскими и придвинул клавиатуру:
– Позвольте, господа….
Он не совсем ловко нашел нужную страницу и со второй попытки набрал пароль. Открылась почта.
Толик бросил мельком взгляд на какую-то картинку сверху и, зевая, отвернулся.
Карп Палыч тоненько вскрикнул и схватился за сердце. Даниил усмехнулся и удовлетворенно кивнул головой.
Почта была пуста.
За исключением пяти новых нераспечатанных писем, в окне ничего не было. В «отправленных» письмах и их «черновиках» стояли равнодушные нули!
Даниил сунул руки в карманы джинсов и тихонечко засвистел незатейливую
– Как же так! Где же это? Что же это??
– Что случилось-то? – заинтересовался Толик.
– Карп Палыч, – обратился к директору Даниил, обняв за плечо участкового уполномоченного, – выключайте машину и идемте кофе пить. Анатолию Ильичу еще надо комнату опечатать. Осмотр окончен, господа…!
Пока Толик возился с печатью, инспектор успел осмотреть дверь.
– Замок ломали?
– Производили вскрытие. – Уточнил Толик. – Двери старые, никаким ломом не приподнимешь. Замки хорошие, добротные.
– Сколько было ключей от дома и комнаты? – спросил Даниил у директора.
– Три связки. Две у меня. Первая – в столе в кабинете, вторая – в пиджаке. Третья была вставлена в замок двери Алексея изнутри. Её забрала полиция.
– Изъяла. – Поправил Толик и поспешил в комнату.
Девушки сидели на своем диване, слегка вздрагивая при каждом новом раскате грома. Со стола исчезли грязные тарелки и пустые миски. Зато на их месте красовались стеклянные плоские конфетницы с пирожками, печеньем и конфетами. Появились креманки с мёдом и вареньем. По-домашнему пахло густым кофе. Кофейник и круглый заварочный чайник, накрытый цветастым полотенцем, стояли в центре стола.
Даниил ужаснулся уже непритворно:
– Ильич! Это тебя каждый день так кормят?
Толик искренне удивился:
– А что мы съели-то? Так, поклевали слегка!
Он придвинул кресло поближе к столу и сразу в две руки взял по пирожку.
Маша налила чай Карпу Палычу и Толику, вопросительно посмотрела на инспектора. Тот качнул головой:
– Мне кофе, пожалуйста. В большую кружку, черный, без сахара.
Глафира подошла к нему с кофейником и, наполняя чашку, спросила:
– Что интересного нашли на месте происшествия?
– Самое интересное заключается в том, чего мы НЕ нашли.
– Все вещи его похищены. – Опустилась на кончик дивана Глафира. – И чемодан исчез. Так сказал отец Косьма….
– Да, это так. Не могли бы вы предположить, зачем убийца забрал фотографию со стола. Ту самую, на которой Алексей и Марья у озера.
Маша коротко вскрикнула, едва не расплескав свой чай:
– Наш снимок? Кому он нужен?
– Это мне тоже очень интересно. Преступник так торопился, что ему пришлось разбить стекло в раме, чтобы достать фотографию. И вот я спрашиваю себя уже в который раз – какую ценность могла она представлять для грабителя?
– Боже мой…. – Маша в страхе прижимала руки к груди. – Это немыслимо. Зачем это кому-то?
– У вас есть еще подобные снимки?
– Да, сколько угодно! В нашей мастерской на буфете стоит такой же. И дома у меня целый альбом. Но…. Забраться ночью в дом, чтобы разбить стекло в фоторамке и убить человека…. Это немыслимо!
– Разберемся! – авторитетно пообещал Толик, накладывая на большое круглое печенье гору густого меда.
Даниил покосился на него и, передернув плечами, переключился на Карпа Палыча.