Полнолуние, труп и черный циферблат
Шрифт:
Даниил выразительно глянул на Толика. Ставшее сонным, лицо участкового уполномоченного на миг оживилось. Он коротко бросил:
– Устанавливаем!
Даниил удовлетворенно кивнул и снова обратился к Карпу:
– Посещал его кто-нибудь?
– Нет. Никогда!
– Как он проводил свободное время?
– О! Чрезвычайно интересно! Мы посвящали его разбору старых газет и записок. Или вели раскопки в подвале этого дома.
Даниил на пару секунд замер. Потом с едва заметным нажимом повторил вопрос:
– Простите, я спросил про
– Совершенно верно. Рабочий день наш заканчивается в 17.00. Остальное время мы проводили именно так. Если не считать, конечно, приятного общества его невесты! Маше иногда удавалось вытащить его в кино, или на озеро…. На какой-нибудь праздник…. Но Алексей был слишком предан работе, чтобы часто уделять время подобным развлечениям…
– Что ж…. Это я, пожалуй, могу понять. Хотя….
В комнату вернулись девушки. Толик, мгновенно утратив сонное выражение глаз, вскочил и галантно принял из рук Глафиры и Марьи огромное блюдо с пирогами и селедочницу, накрытую луком, порезанным кружками.
– Присаживайтесь! – Маша сделала над собой усилие и слегка улыбнулась Толику.
Далее с кухни было принесено великое множество тарелочек, салатничков и мисочек. Под занавес на стол был водружен фарфоровый монстр, закрытый крышкой с отколотым краешком. Под крышкой оказалась похожая на скирду гора дымящихся пельменей.
– Это тебя каждый день так кормят? – с притворным испугом спросил Даниил.
– Конечно! Если мне удается здесь появиться…. – ответил Толик, аккуратно разгребая вилкой луковые кольца. Под ними была захоронена чищеная холодная селедочка в масле. – О- ооо!
Даниил скептически окинул взглядом фигуру своего друга и нерешительно положил себе на тарелку разрезанным пополам помидор.
– Ты не стесняйся, кушай! – покровительственным тоном разглагольствовал участковый уполномоченный. – Кто хорошо ест, тот хорошо….
– Толик! – негромко прервала его Глафира, предупреждающе подняв бровь.
– Молчу – молчу! Здесь дамы….
– Карп Палыч! Расскажите, пожалуйста, как вы провели вчерашний вечер. Во сколько расстались с убитым. Не было ли днем чего-то необычного?
– День был самый, что ни на есть обыкновенный… – откликнулся Карп, с кислым лицом разминая вилкой молодую вареную картофелину. – Можно даже сказать, скучный был день. С утра мы занимались раскопками в подвале…. Затем Алексей был занят корреспонденцией в своей комнате, работал на компьютере. Видимо, усталость дала себя знать, потому что он не шутил и не балагурил, как обычно. Объяснил это головной болью и вышел прогуляться. Мне показалось, он зашел в мастерскую к Марье. А затем я видел, что он не спеша направился к Тополиной аллее, стараясь держаться в тени кустов.
– Сможете назвать время?
– Попробую…. Письма Алексей всегда старается… м-м-ммм… старался разослать до половины пятого вечера. Видите ли, у нас есть множество официальных запросов, консультаций антикваров и реставраторов…. На этих письмах фиксируется дата
– Понимаю, – кивнул инспектор. – Во сколько закончил работать Алексей?
– Это я могу сказать достаточно точно, потому что он, вопреки обыкновению, припозднился. Он вышел из комнаты в половине шестого. Вид у него был уставший, даже расстроенный. В ответ на мои расспросы, он успокоил меня и объяснил, что «завис» компьютер. Потом произошли накладки с почтой. Конечно же, ему пришлось потратить время на то, чтобы все уладить…. Затем он заметно оживился и решил прогуляться!
– И он пошел в иконописную мастерскую?
– Думаю, что да! Но я не уверен…. Понимаете, мне бы в голову не пришло проследить за ним! Он часто выходил на короткие вечерние прогулки – по Тополиной аллее или к Лебяжьим прудам. Иногда я вдруг встречал его рядом с Усадьбой…. У нас красивые места! Маршрут можно выбрать любой.
– Скажите, Марья, – повернулся Даниил к дивану с готическими башенками, на котором перед столом сидели женщины. Марья от неожиданности вздрогнула и выронила из руки клубнику. – Простите, я не хотел вас напугать. Вспомните, пожалуйста, заходил к вам вчера Алексей после половины шестого вечера!
– Да. – Без колебаний сказала Маша. – Он заглянул к нам, чтобы узнать как дела. Сначала он был каким-то…. тихим и уставшим. Но быстро пришел в себя, начал дурачиться…. Отец Косьма дал нам большую работу – к празднику написать две иконы. Сегодня мы с Глашей хотели начать их. Поэтому вчера всю вторую половину дня творили краски.
– Что делали?
– Натирали краски. Ну… как вам сказать – тёрли их на специальном стекле. Чтобы ими можно было работать. Это длительный процесс – нам нужно было двенадцать цветов, несколько красок нужно приготавливать в большом количестве….
– А в магазине купить нельзя? – захлопал светлыми ресницами Даниил.
Маша вздохнула:
– Нет!
– И что было дальше?
– Он взял у меня из рук курант…
– Что?
– Курант! Это такой хрустальный инструмент, похожий на широкий пестик для ступки. Им смешивают краски с эмульсией….
– С чем?
– С яичной эмульсией. И начал тереть кобальт…
– Что?
Теперь уже вздохнула сидящая рядом Глафира. Маша терпеливо пояснила:
– Кобальт. Оттенок синей краски.
– Продолжайте…
– Он очень резво взялся за дело! Вошел в азарт, начал рассказывать историю из жизни Скучновских гусар и… и мы с Глашей его выгнали.
– Хи-хи-хи…. – тоненько присвистнул Толик из своего угла.
– Почему? – не понял Даниил, мельком глянув на гору пирожков, которые его дружок навалил на свою тарелку.
– Видите ли, – ответила вместо Марьи Глаша, – творение красок для икон – это тоже часть таинства иконописи. Писать Святой Лик красками, сотворенными не под молитву, а под рассказы про местное гусарство – невозможно!