Полнолуние, труп и черный циферблат
Шрифт:
– Войдите! – ему ответили разом два голоса, мужской и женский.
Снова испытав внезапный прилив чувства, охватившего его на ступенях веранды, Даниил переступил порог комнаты.
– Здравствуйте! – так же слаженно обратились к нему те же два голоса. Принадлежали они маленькому смешному мужчине в очках с круглыми линзами, и среднего роста пышногривой блондинке с испуганными серыми глазами.
У окна, чуть повернувшись к вошедшему, молча, стояла невысокая длинноволосая брюнетка, обхватив себя руками за плечи, будто бы ей было зябко в этот раскаленный солнцем
Дамы были одеты в почти одинаковые, длинные в пол, черные платья. На блондинке странный наряд сидел кокетливо, в глубоком вырезе блестел массивный золотой крестик.
Туалет брюнетки смотрелся скромно, даже строго. Глухое свободное платье оживлял лишь огромный крест черного металла, с горящими в нем кровавыми рубинами и крупным жемчугом. Молодая женщина тоже оценивающе оглядела незнакомца, заметила невеселые голубые глаза, светлые короткие волосы, ямочку на волевом подбородке. Взгляд Даниила задержался на руках брюнетки – молочных, гладких, с длинными как у кошки ногтями, покрытыми рубиновым, в тон кресту лаком. На белом, бесстрастном лице её, ярко выделялись живые карие глаза. Прямой нос, небольшие бледные губы….
– Это просто невежливо, так откровенно и долго пялиться на незнакомую женщину!! – гаркнул в ухо Даниила развеселый Толик.
Брюнетка чуть заметно вздрогнула от неожиданности, опустила глаза и отвернулась к окну.
Толик, радостно ухмыльнулся и втолкнул Даниила через порог:
– Не стой на пороге, не мешай движению!
Инспектор бегло окинул взглядом комнату. Она была большой, темной и бестолковой. В центре стоял обеденный стол, видимо, из замка людоеда-великана. Вокруг него были расставлены мягкие полукресла с гнутыми спинками и старый резной диван. Напротив окон архитектором была организована колоннада, из центра которой росла черная деревянная лестница на второй этаж. Шкафы, картины, канделябры….
– Здравствуйте! – запоздало ответил Даниил, и, повернувшись к Толику, заметил, – Я не слышал, как ты подошел.
– Не беда! Главное, что я подошел вовремя…. чтобы представить дорогого гостя нашим главным свидетелям! Прошу любить и жаловать – Даниил Владимирович!
– Очень приятно! – оживился маленький седой человек в коричневом в бледную клетку костюме. Поправив несколько раз блестящий галстук, он подошел к Даниилу несколько боком и протянул мягкую теплую ручку, – Карп Палыч! Я директор этого «Музейно-исследовательского комплекса», его же хранитель и научный сотрудник.
– Он же библиотекарь, он же архивариус, он же смотритель…. – тут же зловещим голосом подхватил Толик, загибая пальцы.
– Ах! Анатолий Ильич, вам все шутки! – страдальческим голосом пропищал директор, он же смотритель. – Я до сих пор в себя прийти не могу! Спасите хоть вы нас от этого насмешника!
Даниил, к которому было обращен последний жалобный вскрик, вежливо улыбнулся и представился присутствующим сам:
– Инспектор Гирс! Уголовный Розыск.
Эти слова неожиданным образом подействовали на Карпа Палыча. Он взмахнул
– Гирс! Невероятно! Гирсы! Не те ли самые?
– Простите…! – сухо поднял бровь Даниил.
– Ах, Боже ты мой! Невероятно! Я… – Карп Палыч бросился к большому шкафу, занимающему всю стену напротив двери, и нырнул в его нижнюю полку. Оттуда послышался его задушенный голос:
– Гирсы – древнейший дворянский род, имеющий шведские корни…. Интереснейшая история, интереснейшее генеалогическое древо! – Карп вынырнул из недр шкафа с толстенной потрепанной книгой в руках. – Позвольте вам зачитать! Вот здесь – в разделе «Русское дворянство»!
– Карп Палыч!
– «Надворный советник Карл Гирс с 1800 года состоял….
– Карп Палыч!
– …. директором Гродненской пограничной таможни. Имел четырех сыновей: действительного статского советника Федора Карловича Гирса, рожденного в 1776 году….»
– Карп Палыч! Это очень интересно! – Толик деликатно, но твердо разжал пальцы директора, вынул из его рук книгу и закрыл ее. – Мы почитаем сказки перед сном, если дело дойдет до сна! А сейчас хотелось бы ближе к убийству.
Слово «убийство» возымело желаемое действие. Карп сник, стал еще ниже ростом и без сил упал на стул:
– Какое горе…. Какое горе!…
– Ты не мог бы представить меня дамам? – включился в разговор предполагаемый потомок древнего рода.
– Да пожалуйста! – по-барски повёл рукой Толик. Он снял фуражку, пристроил ее на одноногую резную консоль с часами и удобно сел в глубокое цветастое кресло, облокотился на стол. – Вы уж меня простите, я без церемоний. Вот эта прекрасная блондинка – Марья Марковна, хотя можно и без отчества, у нас это не принято…. Невеста погибшего. Встречались чуть меньше года. В городе поговаривали, что намерения имели серьезные. Собирались уехать в Москву, на ПМЖ, видимо, там мёдом намазано. Она же обнаружила труп, путем заглядывания в окно, в 8. 23 утра.
Даниил внимательно оглядел Марью. Заметил, что она напугана, напряжена и расстроена. Скользнул взглядом по ее шелковому платью, на груди ловко отделанному тонкими черными кружевами, обратил внимание на холеные белые руки с длинными острыми ногтями, крашенными в белый покойницкий цвет:
– Очень приятно!
Маша слабо улыбнулась, нервно перебирая пальцами носовой платочек.
– А вот эта мраморная дева, немногословная и неприступная – Глафира! Анкета большого интереса не представляет – не имела, не привлекалась, не состояла…. Имеется, правда, одно небольшое темное пятно в биографии….
Тут Глафира, до сего момента не проявлявшая ни малейшего интереса к происходящему, удивленно поглядела на Толика.
– Да! Имелось. А именно – должен вам признаться – вялотекущий роман с вашим покорным слугой! – Толик шутливо склонил голову. – В старом городе это называется «дружиться»…. «Дружились» мы достаточно долго… достаточно долго для того, чтобы я начал задаваться вопросом – за какие такие достоинства эта неглупая и интересная женщина выбрала меня из толпы деревенских поклонников.