Полным Ходом, или Морские рассказы 2.0

Морской Василий

Глава 2. Первый звоночек

Вахты сменились, мы пошли на вечерний чай, чаевничать, как обычно говорят у нас на пароходе. Вечером, как правило, экипаж смотрит кинофильмы, все собираются в столовой личного состава или прямо на юте (открытая кормовая часть главной палубы судна), если позволяет погода. В тот вечер была темень, хоть глаз выколи, луна спряталась за облаками, слышны были только гул двигателей и шелест моря, ласково обнимающего на ходу борта судна. Пока Кузьмич с электриками налаживали кинопроектор, собравшийся на вечерний киносеанс народ тихо переговаривался меж собою, покуривали возле специального бака

за кормовым шпилем (устройство на юте для натягивания кормовых швартовых канатов), смотрели на окружающую судно морскую стихию. Кругом никого, купол неба, залепленный облаками, сквозь которые проглядывали знакомые нам Стрелец и Орион (яркие созвездия Северного полушария).

Вдруг все буквально вздрогнули от душераздирающего крика и звука шлепнувшегося с высоты в воду тела. Несколько секунд оцепенения и вяжущей тишины, потом истошный вопль откуда-то снизу, из воды, убегающей за корму судна:

– А-а-а-а-а!!! Ребята-а-а-а! – Последний вопль уже прервался, видимо, хватанул воду.

Помполит Кузьмич опомнился первым и, схватив микрофон переговорного устройства, заорал так сильно, что, казалось, его голос был услышан на мостике и без микрофона:

– Мостик!! Человек за бортом!!!

А за бортом – темень, ни зги не видно! Уже было слышно, как машины отрабатывают задний ход. Корма затряслась, все прильнули к бортам и всматривались в водовороты вспенивающейся и свистящей воды. Вспыхнули два прожектора – это уже боцман с катерной палубы освещал акваторию. Лучи шарили по воде, выхватывая гребешки волн и шапки пены, морская вода в свете прожекторов играла и казалась то светло-зеленой, то почти изумрудной. Наконец показалась голова пловца, боцман заорал:

– Белов!! Бросай ему конец с кругом!! – это уже старшему матросу Белову, который стоял на юте со спасательным кругом в руках.

– Да не убей его, кидай рядом, а то тогда точно потонет! – Боцман умел вовремя вставить свои нравоучения. Я помню, как дракон (прозвище боцманов на флоте) рассказывал, что, по молодости, он на катерных учениях засветил таким корабельным кругом курсанту, который изображал человека за бортом, точнехонько в голову, да так, что того потом вытаскивали всем миром и откачивали от контузии. Корабельные спасательные круги того времени были изготовлены из плавучего материала, но тяжеленные, о-го-го!

Тем временем моторист Жевакин, а это был он, уже ухватившись за конец с кругом, был подтащен к аварийному веревочному трапу (это такая гибкая лестница, которая сбрасывается в воду прямо с палубы корабля) и выволочен вместе с трапом на палубу. Он тяжело дышал, плевался водой, наконец откинулся на спину и затих. Судовой врач, Воронин Сережа, осмотрел Жевакина и, понюхав «выхлоп» изо рта моториста, сморщился:

– Нажрался все-таки! – И, уже обращаясь к старшему механику, который стоял тут же, бросил устало:

– Александр Вадимович, твой подчиненный? Ну, забирай!

Гену Жевакина увели под белы рученьки в каюту отсыпаться.

Командир тут же собрал весь командный состав и учинил разборки. Все подумали, а некоторые с нескрываемым удовольствием, что некогда элитная электромеханическая часть все-таки залетела на этот раз. Благодаря старшему механику Бардину на судне была выращена каста неприкасаемых – механики и мотористы. Действительно, от них зависели очень многие блага, такие как работающий кондиционер, пресная вода на судне, и даже баня-сауна могла работать, а могла и не работать, если этого не захочет электромеханик. Бардин, пользовавшийся покровительством самого командира, никогда не упускал случая поиздеваться над палубной командой, возглавляемой боцманом Картузовым, теперь сидел с тоской во взгляде.

Оказалось, что массовой пьянки не было, Жевакин самостоятельно, втихую, да так, что его никто вообще не видел, после вахты принял какую-то жидкость из банки. Эта банка красовалась теперь перед всеми на столе в каюте командира. Все «специалисты» понюхали банку и со скрюченными лицами мотали головами. Жидкость была никому не ведома, однако спиртягой все-таки отдавала.

– Это ЧП, господа хорошие! Что будем делать?! А если бы мы Гену потеряли?! Бардин, завтра же провести служебное расследование! А сейчас – выставить охрану и смотреть за Жевакиным! Он же двух слов связать не мог! Как только не погиб?! Вдруг его еще куда понесет!

Дракон Картузов тут же доложил, что всех своих проверил, никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Чудеса, да и только! В одиночку на пароходе еще никто не напивался! Совещание командир закончил уже совсем поздно, и начальники, слегка встревоженные, разошлись по каютам. Я в ту ночь прикорнул на пару часиков и в 04:00 утра заступил на вахту. Большинство времени стоял на крыле мостика и вслушивался в звуки ночи. Все было тихо. Но на душе было неспокойно. Из штурманской рубки неслась мелодия Money For Nothing группы Dair Straits, новенькая, еще не заезженная. Ей в такт мои мысли пускались в пляс и выбивали свои «мани фор насинг».

Глава 3. Внимание! Акулы!

Новый день с прекрасной погодой и солнышком отодвинули ночные события на второй план, и все двигалось по накатанным рельсам. «Армавир» шел в точку назначения, погоды стояли прекрасные, ветра стихли, солнце жарило.

За двое суток до прибытия в точку работы, как и положено было по регламенту, проводили учения по развертыванию системы спасения спускаемых космических аппаратов, все прошло штатно, «скидывали» оба катера, проверили, как работают УКВ-радиостанции для связи между катером и кораблем. Вечером командир разрешил лечь в дрейф и команде купаться! Для организации купания у дракона Картузова была припасена специальная сеть из толстых канатов с ячейкой 40 на 40 сантиметров. Она закреплялась на борту, и свободные концы по всей ширине сети плавали в воде. Шириной она была метров двадцать и позволяла одновременно взбираться на борт человек восемь-десять.

Первый заплыв, конечно, палубная команда. На них потренировали команду «Внимание! Акулы!». По этой команде все плавающие должны были что есть мочи плыть к сети и взбираться по ней на борт. Норматив – 2 минуты! Народ с хиханьками да хаханьками поднялся на борт минут за пять – семь! Пришлось читать нотации, что ваша жизнь в ваших руках! Воды Тихого океана в этих широтах уже теплые, живности в них полно, акулы тоже встречались. Наступил черед «кочегарки», это я так называл всех мотористов и электриков, потому что они всегда после вахты вылезали из своих трюмов вечно грязные, чумазые, в масле, в общем, перемазанные, как кочегары. Вся электромеханическая часть нырнула и разошлась кругами рядом с судном. В воде в это время старшим был второй механик. Мы с Акимовым наблюдали за всей этой купальней с крыла ходового мостика, а сигнальщик, он же вахтенный матрос-рулевой с биноклем осматривал кругом, нет ли опасностей в виде акул или еще чего! Командир взял «матюгальник» (это так в простонародье называют ручной мегафон – громкоговоритель) и бодро крикнул в него: