Полным Ходом, или Морские рассказы 2.0

Морской Василий

Послышался знакомый звук резко выходящего воздуха из лодочных баллонов.

– Я же говорил: чахлая лодочка, не выдержала! Сдулась!! – Дракон выдохнул это в гробовой тишине.

На «Челюскине» видно было, как все забегали по палубе, слышно, как визжала лебедка, которая тянула лодку с Геной, кто-то громко крикнул:

– Тащите его быстрее, бездельники! – Все узнали голос Козловского с мостика.

Наконец, наш прожектор выхватил из темноты тело Жевакина, привязанного к сдувшемуся резиновому мешку, болтающемуся наполовину в воде, потом видно было, как ребята втянули его на борт «Челюскина»!

Возникло минутное затишье, слышны были только плеск волн и шипение рации! Секунды тикали… тишина давила…

– Ну???!!!

– Живой!!

Все нормально, чуть наглотался морской водички!! – донеслось с «Челюскина».

– Фу, господи, пронесло!! – это уже наш командир, который спустился на палубу и переживал все это вместе с нами, и все, наконец, выдохнули с облегчением.

Глава 4. На точке

Сколько нам тогда высказал Геннадий Михайлович, уважаемый мой читатель, я вам даже не передам, скажу только, что это была тонкая кружевная ткань речи, где жесткий морской терминологический язык ажурно переплетался с бранными, матерными и не только, выражениями. В итоге мы, как беспробудные непрофессионалы, были посланы далеко-далеко, куда никто не ходил, были обозваны обидными кличками, самая милая из которых была – «соплежуи»!

Акимов мрачно выслушал все претензии, оказывается, это мы неправильно тянули, это мы порвали его любимую резиновую надувную рыбацкую лодку, и это мы чуть не утопили несчастного моториста, а кто решил его привязать к лодочной баночке, тот вообще идиот!

Александр Евгеньевич, как полагается, пригласил Геннадия Михайловича на рюмку чая к себе на борт, мол, «взбрызнуть» положительный исход операции, однако Козлевич, так теперь его окрестил наш боцман Картузов, вежливо отказался ввиду полного цейтнота, и не прошло и часа, как ОИС «Челюскин», коптя черным дымом из трубы, растаял в туманном далеке.

Мы дали полный ход вперед и помчались в точку назначения. Оставались буквально сутки до запуска космического аппарата, и мы торопились, чтобы чего опять не вышло. У меня опять была вахта после бессонной ночи, к восьми утра я уже был никакой и держался только благодаря Таниным булочкам и цейлонскому чаю, который после известного ремонта в Шри-Ланке теперь валялся в каждой каюте, и в штурманской рубке был сделан целый стратегический запас специально для верхней вахты.

Таню мне было жалко, она пошла в рейс с сокращенным наполовину кухонным персоналом, желая заработать дополнительные деньги, и теперь они вместе с дневальной по кухне Тамарой кормили весь экипаж вдвоем. Вся собачья вахта (с 04:00 до 08:00 утра) завтракала перед заступлением в 03:30, а я в это время досыпал, вставал в 03:45 и сразу шел на мостик, поэтому просил поваров закидывать нам что-нибудь прямо в штурманскую рубку, когда будет готова выпечка. А выпечка, хлеб и сдобные булочки, были готовы обычно к пяти часам утра, поэтому кому-то приходилось вставать в это время, снимать хлеба с печи, а потом тащить к нам наверх чайник с какао или кофе и плошку с пирожками.

Так мы и жили, не тужили, пока Тамара не свалилась с трапа (так на флоте называют лестницы) на бортовой качке и не вылила чайник с какао себе на грудь. Внутренность любого парохода – это, как многоэтажный дом, где все этажи связаны между собой трапами и переходами, многие из них очень крутые, почти вертикальные. Так же и на «Армавире», от камбуза (это, по-морскому, кухня) до штурманской рубки – два трапа. Вот на одном из них резиновые тапочки – сланцы – Тамару и подвели, она поскользнулась и слетела с трапа вниз, в общем, не больно, однако чайник не удержала и вылила горячий какао на себя. Поварской халат, конечно, спас от полного ожога кожи, но путь горячего какао лежал от левой груди девицы и до места, которое я бы назвал «пониже пупка и левого бедра». Кричала Тамарочка так громко, что мы все на мосту сначала просто опешили, потом штурман Алексей Степашин рванул в коридор из штурманской рубки и кинулся к ней, на руках понес в лазарет. Я посмотрел на часы – 5:30! Позвонил в каюту доктора:

– Сергей, подъем! – Он спросонья не понял, что случилось, может, подумал: опять разыгрывают, и повесил тут же трубку.

– Доктор, в лазарет бегом!! Тамара обварилась горячим какао!!! – второй раз я уже просто прокричал в трубку.

Доктор осмотрел ее и доложил на мостик, что в целом человек получил ожог кожи, однако быстрое вмешательство врача позволит избежать длительного перерыва в работе. После вахты я отправился проведать Тамару в лазарет, тем более что она по штатному расписанию была непосредственно моей подчиненной, как и вся обслуживающая команда. В предбаннике судового лазарета никого не было, поэтому я прошел через небольшой коридорчик прямо в «палату» и, открыв дверь, замер.

– Минуточку, я занят!! – не поворачиваясь, бросил док.

Картина, которая приоткрылась мне на секунду, стоила, при всей неоднозначности ситуации, дорогого! Тамара, девушка 23 лет, как бы это сказать, сочная брюнетка со смуглой кожей и всеми вытекающими из этого обстоятельства мелочами, возлежала на массажном столе в абсолютном неглиже. Красно-розовая полоса от ожога пролегала прямо от левой груди до бедра и дальше пониже пупка в пах. Контрастное пятно на груди притягивало взгляд, оторваться было невозможно! Судовой врач Воронин смачивал спиртовым раствором кожу вокруг ее левого соска, аккурат прямо передо мной, замершим и остолбеневшим на некоторое время от красоты лежащего передо мной тела. Где-то внизу живота потеплело, потом опалило всего снизу доверху, и я поплыл.

– Прошу прощения, я только узнать, как дела! – прохрипел я, изрядно смутившись. Да, в суете текучки, рабочих проблем и прочих мелочей порой и не разглядеть человека, а тут такое тело…

Я прикрыл дверь и убрался восвояси.

Вечером док Воронин в кают-компании не очень громко сказал, но все услышали:

– Василий Михайлович, а вы же по штатному расписанию в случае гибели врача должны меня заменить на боевом посту! Вы помните про это?

– Конечно, помню, сдавал зачеты по медицинскому минимуму!

– А сегодня вы хотели «практику» пройти, что ли?!

Окружающие уже давились смешками…

– А чего так быстро убежали?! Тамара была не против, чтобы вы ей лично обработали кожные покровы!.. – Последняя фраза уже была под гогот старшего механика и начальника радиостанции, поддерживаемого всеми питающимися в этот час в кают-компании.

С Тамарой, слава господу, все обошлось. Через несколько дней она уже вышла на смену, и Таня, судовой повар, наконец вздохнула с облегчением.

Мы пришли в точку вовремя. Запуск прошел штатно, то есть космический объект вышел на орбиту без замечаний, корабли на морских точках отнаблюдали это тоже без замечаний и отстояли свою вахту, молча и незаметно. Днем солнце палило нестерпимо, на небе ни облачка, команда занималась своими повседневными делами.

Глава 5. Кто не спрятался, я не виноват!

Отработали поставленную задачу на пятерку! По крайней мере, так сказало командование в благодарственной телеграмме. Александр Евгеньевич зачитал «телегу», полученную из штаба флота, на собрании личного состава. Затем командир возвестил о получении приказа следовать в базу Корейскими проливами. Для тех, кто понимает, это означало удлинение маршрута почти на четыре-пять дней, в зависимости от погоды. Помполит Кузьмич, воспользовавшись поводом, тут же провел беседу с командой о важности понимания остающейся всегда сложной обстановки в Мировом океане и особенно на Корейском полуострове. С северо-востока прямо на Сангарский пролив шел циклон или, как мы его называем на Дальнем востоке, тайфун. Мы уже его обнаружили и следили за тем, как он стремительно приближался к Японии. Расходились после собрания в приподнятом настроении, все-таки домой идем, да за счет удлинения маршрута, благодаря ухудшающимся метеоусловиям, в валютной зоне будем лишних три дня! А что до циклона, да сколько мы еще их не видели?! Может, и этот не увидим!