Полный дом смерти

Михальчук Владимир

– Здесь у нас оружейный зал, – с тихим благоговением сообщил старик. Кстати, звали его Лумиль, как я узнал чуть позже.

Указанная дверь состояла из цельного куска метеоритного металла. Надо отметить, такой металл довольно редок в Валибуре, потому я не сомневался: на защиту арсенала истратили целое состояние. Куда большее, чем стоят мои услуги за целое десятилетие.

– С удовольствием посмотрю на железяки, – обрадовался я.

Но старик провел меня мимо арсенала. Мы остановились у следующей двери, за которой тянулась

только голая стена. Судя по прикидкам, комната, куда меня собирались пригласить, занимала почти всю левую половину этажа.

– Я доложу о вас хозяину.

С этими словами старик исчез за дверью.

Я прислонился к перилам балкона и уставился на прозрачный купол над третьим этажом. Поднималось второе светило. Стеклянная крыша поместья блестела изумрудными ромбами. Безоблачное небо. И ни одной птицы, к моему удовольствию.

14

Хозяин

– Не могу сказать, что рад очередному трупу.

Под столь экзотическим названием профессии подразумевался я. Собственной персоной. Труп? Ну-ну, еще посмотрим!

Хозяин поместья оказался неприятным оборотнем-куницей. Невысок, довольно тощ и к тому же обладал неестественно изогнутым носом-крючком. Под глазами у него имелись чернющие мешки. На лбу – глубокие морщины шириной в полпальца.

– Почему вы думаете, что я – труп? – вполне естественный вопрос.

Шамур бель-ал Сепио поднял плешивую голову и посмотрел на меня. В глубине его бесцветных глаз бушевало безумие. Этот факт не скрывали даже очки в форме полумесяцев в платиновой оправе.

– Каждый, кто переступает порог этого дома, незамедлительно умирает. Как Донна…

Он разрыдался и очень напомнил дворецкого.

Уже двое из трех обитателей поместья оказались подавлены душевными терзаниями. Я надеялся, что больше плаксы мне не встретятся.

Хозяин домины был одет на удивление просто, если сравнивать с богатыми интерьерами его владений. Домашний махровый халат мышиного цвета, вполне возможно пошит из крысиных шкурок. Пожелтевшая от длительного служения майка, кремовые кальсоны и чудовищные тапочки из какого-то мягкого фиолетового материала.

В руке господин Шамур держал приоткрытую книгу. На потрепанной, очень древней обложке золотились полустертые буквы «Изгон проклётий».

– Владеете старовалибурским?

Старик, а выглядел он примерно лет на полторы тысячи старше своей книги, брезгливо покосился на бумажную реликвию. Поморщился, варварским методом загнул необходимую страницу и захлопнул фолиант. Над обложкой поднялось небольшое облачко пыли. Я чихнул.

Чихнул, и незаметно прикоснулся «правдивым» щупом мозгомпьютера к шее собеседника.

– Пришлось выучить, – пробормотал господин Шамур. – Проклятая жизнь заставила.

Мозгомпьютер просигнализировал: «правда».

Честно говоря, меня могли упечь на долгий срок в исправительное учреждения. «За несанкционированное использование полицейских программ и агрегатов», как говорилось в Большом Криминальном Кодексе Валибура. В Малом Кодексе преступление «за несанкционированное…» не значилось. Но сути дела это не меняло.

Лишь только высшие инспектора и дознаватели имеют право пользоваться детекторами лжи. Но я ведь не полицейский – могу и не знать таких нюансов. К тому же не пойман – не вор, частный детектив. Ха-ха.

– Как продвигаются ваши успехи в смертизвороте? – взял я быкоборотня за рога.

Шамур бель-ал Сепио кашлянул. Безумие в глазах сменилось настороженностью и страхом.

– Если скажу, что это ложь… – начал он.

– Частный детектив Ходжа Наследи в это ни капельки не поверит, – закончил я.

– Даже не спрашиваю, откуда это вам известно, – вздохнул хозяин поместья. – Идем.

Слегка удивленный, я последовал за ним.

Комната папаши Сепио была воистину огромной. Если бы кто-нибудь без зазрений совести выстрелил через дверь из пушки, то магический снаряд имел все шансы не долететь до противоположной стены, затерявшись в бесконечных просторах полумрака.

Мы прошли мимо зеленой ширмы в человеческий рост. За ней открылся унылый вид пустынного магутбольного поля. Примерно так выглядела отделенная от кабинета спальня старика. Рядом с неубранной кроватью пылилась высокая кучка пепла. Кое-где из нее выглядывали какие-то железяки, оплавленные амулеты, обломки зеркал.

– Вот, что случилось с моими занятиями магией.

Папаша говорил правду, но я не слишком верил, что безуспешное баловство со смертизворотом не призвало в этот мир какое-нибудь чудовище.

– Занятная у вас комната, – сказал я, проходя поглубже к бесформенной куче угля.

– Кабинет, – пробормотал старик.

Итак, кабинет и спальня в одном флаконе. Грязная комната, неухоженная и давно не видевшая солнца.

Двенадцать окон, расположенных на двух стенах кабинета, едва пропускали свет. С улицы их прикрывали тяжелые ставни. Внутри же господин Шамур еще и задвинул широкие алые занавеси. Комната пугала непроницаемой тьмой, изредка освещаемой парой настенных светильников.

В отличие от холла здесь висели картины. Всего две – на южной и западной стене. Одна картина изображала высокую женщину в свадебном платье. Очень привлекательную брюнетку с несколькими рыжими локонами у висков. По замечательной форме груди, а также носику, бровям и линии рта мне удалось определить, что перед нами – госпожа Донна бель-ал Сепио, мать Джувила, Олиель, Натоли и покойной Марии. И чего такая красавица нашла в облезлой кунице, называвшейся Шамуром?

Второй рисунок назвать картиной язык не поворачивался. Целое батальное полотно, шириной примерно в пятнадцать метров и высотой не менее шести. На нем изображалась Тридцать Первая Война, случившаяся двести пятьдесят лет назад.