Шрифт:
Они мчались на запад по расцвеченной пустыне и не останавливались до тех пор, пока не отъехали от места бойни на добрую сотню миль. Наконец, чуть после полудня, они свернули к придорожному ресторанчику. Стены его покрывала штукатурка, а напротив, на бетонных островках, стояли бензоколонки. От хора надсадно ревущих моторов окна забегаловки дрожали. Подъехав к западной части строения, они остановились у припаркованных тут же фур, выдвинули подножки и заглушили двигатели.
Всю дорогу Лихач Адамсон ехал впереди на своем «харлее», иногда отрываясь от остальных на четверть мили. Такая вот была у него привычка, с тех пор как он вернулся к ним, отслужив два года в песках. Потому ли он ехал так далеко от всех, что хотел бросить им вызов,
Припарковавшись первым, Лихач с мотоцикла слезать не спешил. Он лишь приподнялся на своем скакуне и начал медленно снимать кожаные перчатки, окидывая гневным взором остальных из-под темных очков с зеркальными стеклами.
— Поговорил бы ты со своим мальцом, — сказал Винсу Лемми Чапман, кивнув в сторону Лихача.
— Не здесь, — ответил тот. С разговором можно повременить до Вегаса. Винсу хотелось оставить дорогу позади. Хотелось полежать некоторое время в темноте, пока не рассосется тошнотворно-холодный комок, засевший у него в животе. А больше всего хотелось принять душ. Кровь на него не попала, но все равно он чувствовал себя зараженным. Не будет ему уютно в собственной шкуре, пока он не смоет с себя всю утреннюю мерзость и вонь.
Винс уже шагнул было к забегаловке, но тут Лемми поймал его за руку.
— Здесь.
Винс взглянул на ладонь у себя на предплечье, но Лемми не отпустил — в отличие от остальных, Лемми его не боялся — а затем посмотрел на мальца, который и мальцом-то не был уже многие годы. Лихач успел открыть ящик над задним колесом и что-то в нем искал.
— О чем нам говорить? Кларка уже нет. Денег тоже, поэтому делать нам нечего. Сегодня так точно.
— Узнай, согласен ли с тобой Лихач. Ты-то считаешь, что вы с ним на одной волне, хотя в последнее время две минуты из трех он видеть тебя не может. И вот еще что, босс: из этих парней нескольких привел именно Лихач, и он же их раззадорил своими россказнями о том, как они разбогатеют на его сделке с Кларком. Так что не только ему хочется узнать, что будет дальше. — Лемми бросил на остальных значительный взгляд. Только теперь Винс заметил, что к забегаловке не пошел никто, что все они трутся у своих байков, посматривая в его с Лихачом сторону и ожидая дальнейшего развития событий.
Говорить Винсу не хотелось. Сама мысль о разговоре с Лихачом вытягивала из него все силы. В последнее время каждая их беседа превращалась в утомительное перебрасывание тяжелым мячом. Винс чувствовал, что на еще одну его уже не хватит. Стоит только вспомнить, от чего они бегут.
И все-таки он пошел, ведь когда дело касалось сохранения Племени, Лемми никогда не ошибался. Лемми прикрывал ему спину еще в дельте Меконга, в те сумаседсие деньки, когда они прочесывали местность в поисках растяжек и мин. И теперь, сорок лет спустя, изменилось мало что.
Винс оставил мотоцикл и подошел к Лихачу, стоящему между своим «харлеем» и припаркованным рядом нефтевозом. Лихач уже успел найти в ящике то, что искал: фляжку, в которой плескалось нечто, по виду напоминающее чай, да не чай. Пить он начинал все раньше и раньше, и Винсу это тоже не нравилось. Лихач сделал глоток, вытер рот и протянул фляжку Винсу. Тот покачал головой.
— Ну, какие планы? — спросил Винс.
— Если двинем по 6-му шоссе, то доберемся до Шоу Лоу часа через три. Если, конечно, твой хилый рисоед выдержит.
— А что там, в Шоу Лоу?
— Кларкова сестра.
— Зачем нам к ней?
— За деньгами. Ты, кажется, не заметил, но нас недавно накололи на шестьдесят штук.
— И ты думаешь, деньги у нее.
— Надо ж где-то начинать.
— Давай подождем до Вегаса. Приедем и все хорошенько обговорим.
— Обговорим все сейчас, ясно? Ты видел, что когда мы вошли, Кларк вешал трубку? Так вот, через дверь я услышал обрывок разговора. Думаю, он пытался связаться с сестрой, а когда не получилось, оставил сообщение кому-то из ее знакомых. Как думаешь, с чего бы ему так приспичило позвонить этой дуре, как только он увидел, что мы подъезжаем?
«Чтобы попрощаться», подумал Винс, но вслух не сказал. — Да ну, вряд ли она в этом замешана. Чем она занимается? Тоже мет гонит, что ли?
— Нет. Шлюха она.
— Блин, ну и семейка.
— Кто бы говорил, — сказал Лихач.
— В смысле? — спросил Винс. Его беспокоила не столько сама фраза с ее оскорбительным подтекстом, сколько эти вот зеркальные очки Лихача, в которых отражался сам Винс, загорелый, с седой бородой, морщинистый и старый.
Лихач смотрел на уходящее вдаль раскаленное шоссе, а когда заговорил, ответа на свой вопрос Винс не услышал.
— Шестьдесят штук — как в топку, а тебе хоть бы хны.
— Не хоть бы хны. Но выходит, что именно в топку.
С Дином Кларком Лихач познакомился в Фаллудже. Или в Тикрите. Кларк служил санитаром и специализировался в управлении болью. Со своими обязанностями он справлялся с помощью первоклассной дури, щедро приправленной рэпом Вайклефа Жана. Лихач же водил «хаммеры», стараясь по возможности не попадать под пули. На гражданке связь они не потеряли, и полгода назад Кларк пришел к Лихачу с предложением устроить на озере Смита лабораторию по изготовлению метамфы. По его подсчетам, на все про все требовалось шестьдесят штук, а вскоре дело будет приносить каждый месяц еще большие суммы.
— Гнать будем настоящий лед, — вещал Кларк, — не какую-то зеленую дешевку. — Он поднял руку над головой, изображая огромную кучу денег. — До небес рукой достанем, йоу!
Йоу… Винс подумал, что после этого «йоу» ему стоило сразу же выйти из игры. В ту же секунду.
Но он не вышел. Несмотря на все сомнения, Винс добавил к деньгам Лихача двадцать штук из своих собственных сбережений. Кларк выглядел эдаким раздолбаем, а своими длинными, светлыми волосами и двухслойными рубашками немного напоминал Курта Кобейна. Он говорил «йоу», называл всех подряд братанами, рассуждал о том, как наркотики позволяют нам преодолеть давящую мощь надсознания. Что бы это ни значило. Он сначала удивил, а потом очаровал Лихача умными подарками: пьесами Сартра, кассетами, на которых под музыку регги читали поэзию.
Винс недолюбливал Кларка не из-за его беспрестанной яйцеголовой болтовни о духовной революции, которая велась на каком-то идиотском манерно-негритянском говоре. Волновало его другое: Кларк уже давно сидел на мете, судя по его рту с выпадающими гнилыми зубами и пятнистыми деснами. Винсу не претило делать бабки на этом дерьме, но он до дрожи в коленках не доверял употребляющим его отморозкам.
И все-таки бабки Винс выложил: ему хотелось, чтобы у Лихача хоть что-нибудь получилось, особенно после происшествия, из-за которого его вышвырнули из армии. В последующие дни, когда Лихач с Кларком обговаривали все детали, Винс почти уговорил себя поверить в успех предприятия. Лихач же напустил на себя нахально-самоуверенный вид и даже купил своей девушке подержанный «Мустанг», предвкушая те времена, когда его вложения начнут давать плоды.